— Кирилл, проходи за стол, — звала с кухни мама, обращаясь к моему другу.
— А меня, значит приглашать не надо? — тут же насупился я, входя в кухню.
— А ты, итак, уже здесь.
Мама шутливо щелкает меня по носу и ласково улыбаясь, поправляет мне челку. Я упрямо возвращаю челку на место, при этом бормоча:
— Даже поесть в этом доме не зовут, все вкусности Кириллу.
Кирилл сразу же включается в игру и шутливо отбирает мой обед:
— Да, да! Давай сюда свою тарелку.
С самого детства мы с Кириллом были лучшими друзьями. Как говорила про нас воспитательница детского сада, впоследствии ставшая нашим учителем истории: «Эти двое садились только на соседние горшки». Мы действительно дружили с самого, самого раннего возраста, потому что жизнь без Кирилла я попросту не запомнил. Дружба наша была настоящей, такой как написано в книжках, когда вместе и в огонь, и в воду, и в кабинет директора школы заодно. Мы делились всем, и последней конфетой, и бутербродом, а также любыми радостями и даже горем. Вместе пережили смерть матери Кирилла и уход из семьи моего отца. Если бы не наша поддержка друг друга, кто знает, какие ненужные жизненные уроки мы вынесли бы из этих двух трагедий.
— Давай быстрее! Опоздаем же, — подталкивал я Кирилла, жующего румяные оладьи, что испекла моя мама.
— Еще парочку! — уговаривал друг.
Он часто обедал у нас, потому что, по выражению моей мамы, «нельзя питаться одним фастфудом». Самому Кириллу безумно нравилась мамина стряпня, так что он с набитым ртом согласно кивал. А вот я бы совершенно не отказался каждый день есть гамбургеры, как это делали Кирилл и его отец.
Мы учились на предпоследнем курсе института и оба мечтали стать гениальными изобретателями в сфере компьютерных технологий. Современный мир давал множество шансов закрепиться в этой нише, и мы, естественно, представляли свое идеальное будущее, желательно где-нибудь в другой галактике.
Именно в тот день, когда мы бежали на лекции, опаздывая из-за румяных оладий, мы столкнулись с Дашей. Столкнулись в буквальном смысле слова. Потому что кто-то из нас случайно налетел на нее, а второй, врезавшись следом и не удержавшись на ногах, стал причиной общего падения. Преподаватель, выглянувший в коридор, чтобы удостовериться, что это не нападение пришельцев, произнес:
— Вы двое на сегодня можете быть свободны, это научит вас приходить на занятия вовремя.
— Но, Владимир Александрович, мы почти не опоздали, — хором заныли мы с Кириллом.
Он строго посмотрел на нас и сказал:
— Слово «почти» в точных науках не приемлемо! И помогите леди подняться, наконец.
Он захлопнул перед нами дверь, а мы одновременно посмотрели на леди, которая пострадала по нашей вине. Девушка была очень красива. Короткая стрижка, огромные карие глаза и слегка надменный изгиб губ. Лично я при виде этих глаз тут же потерял голову и растянулся в улыбке, помогая ей подняться.
— Кирилл, — опередив меня, представился друг.
Я, не желая уступать ему, чуть громче нужного, произнес свое имя:
— Егор.
Девушка долго переводила взгляд с одного из нас на другого, а потом все же расхохоталась. Мы, оценив, наконец, ситуацию, тоже зашлись в тихом смехе. Даша оказалась студенткой первокурсницей, она искала нужный ей кабинет и немного заблудилась. В тот момент, когда мы сбили ее с ног, она как раз разглядывала табличку с надписью над дверью в аудиторию.
Так мы с Кириллом начали свое соревнование, призом в котором было сердце Даши. Поначалу все это напоминало игру, как будто мы рубимся друг с другом в онлайн режиме, но вскоре мы поняли, что игра приобретает жесткий характер.
— Скажи, Егор, ты действительно любишь Дашу, или просто соревнуешься со мной? — спросил однажды Кирилл.
— Конечно, люблю! — не задумываясь, ответил я.
Его лицо стало не просто хмурым, оно будто посерело.
— Мне очень, очень жаль, но я тоже ее люблю. Сильно, по-настоящему! Понимаешь?! — с нажимом произнес друг.
Я внимательно посмотрел в его глаза и, попытался свести все на шутку:
— Да уж, ее не поделишь, будто конфету в детстве. Давай поступим так, пусть она сама выберет кого-то из нас?
Кирилл лишь глубоко вздохнул, а потом, глядя в окно, еле слышно пробормотал:
— Она уже выбрала.
Пожалуй, впервые в жизни я почувствовал резкую боль в груди, боль от жгучей обиды и предательства.
— И как давно она сделала свой выбор? — ледяным тоном спросил я.
— Говорит, что сразу, как увидела меня.
— Вот прямо так? Сидя на полу в коридоре универа?
— Ну да.
В тот момент я находился в гостях у Кирилла и после его признания, сразу засобирался домой.
— Егор, ты попытайся нас простить, — обратился ко мне друг, провожая меня до дверей в прихожей.
— Угу, — буркнул я и вышел за дверь, ни разу не взглянув в его сторону.
У подъезда я столкнулся с дядей Сережей отцом Кирилла, мы с ним всегда замечательно ладили и при встрече он широко улыбнулся. Я же никак не смог прогнать свое скорбное выражение на лице.
— Егор, ты чего такой хмурый? С Кириллом что-то не поделили? — рассмеялся он.
— Не поделили, это точно, — ответил я.
С того самого дня нашей дружбе настал конец. Мы, как-то не сговариваясь, перестали замечать друг друга и, когда наше обучение в универе подошло к концу с радостью разошлись в разные стороны. Я поступил на службу в довольно престижную фирму, стал заниматься компьютерным дизайном. Работа была крайне увлекательной и занимала все мое свободное время. О своей дружбе с Кириллом я старался не вспоминать, но щемящая тоска по родному и понимающему меня человеку, продолжала грызть дыру внутри меня.
С девушками у меня как-то не складывалось, и я винил во всем Дашу. Не то что бы я думал о ее карих глазах, образ Даши как-то потускнел с тех пор, как я мысленно повесил на нее табличку с надписью «Предатель!». Просто я не мог довериться ни одной из представительниц слабого пола, все они напоминали мне о боли от потери единственного друга.
Моя мама переживала из-за нашей с Кириллом ссоры не менее меня, а порой мне казалось, что даже больше, чем я. Видимо в силу излишней женской эмоциональности. По крайней мере, так думал я, но однажды, причина ее расстройства стала мне известна и повергла меня в беспросветный ужас.
— Мам, может быть, съездим на выходные к озеру? — предложил я.
Это была наша традиция, каждый год мы выбирались на то место, чтобы отдохнуть на природе, покупаться и позагорать.
— Егор, тут такое дело, у меня уже есть планы на эти выходные.
Не чувствуя подвоха, я просто спросил:
— Какие?
Она очень тяжело вздохнула и я внутренне напрягся.
— Думаю, нам надо поговорить, — вместо ответа, проронила мама.
— О чем же?
Я присел рядом с ней и заглянул в глаза. У нас никогда не было секретов друг от друга, мне всегда казалось, что мы с мамой, словно одно целое, как бы стопроцентно родные люди.
— Понимаешь, я полюбила.
— Как это? — не понял я, — кого полюбила?
Она сразу приступила к своему пояснению и с каждым ее словом, земля все больше уходила из-под моих ног.
— Он как-то подвез меня домой после школьного собрания. На тот момент у нас обоих в жизни случились потери. Меня бросил муж, а Сергей потерял Ларису. Поначалу мы просто стали поддержкой друг для друга, а недавно поняли, что между нами нечто большее.
Я понял, что она имеет в виду дядю Сережу, отца Кирилла и никак не мог поверить в происходящее. После того как мой лучший друг стал моим врагом, его отец, какие бы добрые чувства я не испытывал в его отношении, автоматически переместился во вражеский стан. А теперь, мне придется переместить туда же свою маму? Самого дорогого и любимого человека?
Мне кажется, наибольшая боль возникает от обиды, которая исходит от любимых людей. То есть, сторонний человек, даже ни за что ударивший тебя, не нанесет такой душевной раны, как простое обидное слово, услышанное от родного человека.
— Егор, ты прости меня! — сказала мама. — Я не прошу понять или даже принять это, просто подожди пока пройдет время. Возможно, ты изменишь свое мнение об этой ситуации.
Мама знала меня, поэтому прекрасно понимала, что именно сейчас происходит внутри меня. И, конечно, ее слова были единственно верным выходом, но я не хотел ничего слушать! Ни ждать, ни понимать, ни даже прощать.
— Оставь меня! — вскричал я и, оттолкнув ее руку, выскочил за дверь.
Я выбежал из дома, так будто за мной гналась целая стая гепардов. В голове стучала только одно мысль, теперь я потерял все! Все те, кого я любил, кому так верил, предали меня! Вытерли об меня ноги, словно об ненужный коврик и отправили в утиль.
Не осознавая, куда именно несут меня ноги, а вместе с ними злость и обида, я помчался мимо сквера и тут же сбил с ног незнакомую хрупкую девушку. Мы вместе повалились на газон, чудом избежав травм и царапин. Ситуация настолько напоминала прошлое, что я еще более разозлился, при этом объектом моего гнева стала упавшая девушка.
— Ты что не видишь, куда идешь?!
— Я?
— А кто?
Видимо девушка подумала, что я не в себе поэтому, самостоятельно поднявшись с травы, она крайне спокойно сказала:
— Простите.
Ее извинения, принесенные за мою вину, тут же отрезвили меня, и я внимательно всмотрелся в лицо незнакомки. Она была похожа на ангела, настолько светлой была ее внешность, и волосы, цвета выжженной пшеницы и глаза, как утреннее весеннее небо, и бледные щеки. Я как-то вмиг забыл обо всем, что меня так заботило несколько секунд назад. Да и обо всем, что было в последнее время, я тоже забыл. Мне даже показалось, будто в мире нет ничего, только эти распахнутые ласковые глаза напротив меня.
Я понял, что ангел сейчас уйдет и бесцеремонно схватил ее за руку наверняка, заставив мысленно начать вспоминать номер неотложной помощи, для отправки душевнобольных к месту их усмирения.
— Постойте, пожалуйста! — умоляющее произнес я, — мне нет прощения за мою грубость и наглость, но я все же прошу о милосердии.
Она тут же остановилась, и, взглянув на меня более внимательно, нежно улыбнулась.
— Теперь, когда мы оба извинились и простили друг друга, надеюсь, можем отправиться по своим делам? — спросила девушка.
— У меня нет дел, — тут же доложил я.
— Совсем?
— Совершенно! Можно я провожу вас по вашим делам?
Она от души рассмеялась и тихонько пошла вперед, не запрещая мне идти рядом.
Так я встретил Аню, девушку, которая изменила мою жизнь, мое мировоззрение и спасла меня от самого себя. Конечно, мое исцеление произошло не сразу. Но когда сталкиваются гневливое себялюбие с совершенным незлобием, то первое, по моему мнению, становится просто смешным на фоне второго. Так и мои попытки очернить своих близких людей в глазах моего личного ангела выглядели настолько нелепо, что я и сам вскоре стал замечать это. Я будто посмотрел на себя со стороны и ужаснулся. Как могло простое соперничество привести меня на грань отчаяния? А самое страшное, то, что в результате этого я мог остаться совершенно один, наедине с поедающей изнутри меня злобой и кичливой обидой.
С высоты этого прозрения я, наконец, понял, что не испытывал в отношении Даши даже влюбленности. Встретив Аню, я познал это чувство, и оно было абсолютно другим, блистающим и прозрачным одновременно, словно капля воды в свете солнца. А еще это чувство совершенно не допускало гнева. Когда ты паришь над облаками, тебе хочется расцеловать всех вокруг, поделившись с окружающими кусочками своего счастья.
Я так же понял, что причиной разрыва нашей дружбы стал именно я. Влюбленный Кирилл, парящий над облаками, еще много раз пытался наладить со мной отношения, а я отворачивался от него.
В завершение мне бы хотелось сказать прописную истину. Счастье не селиться рядом со злобой и обидой, оно любит доброту. Рядом с добротой ему тепло и комфортно, поэтому счастье мурлычет, словно кот и не желает покидать насиженного места.
Лишь только я переступил порог дома Кирилла, меня встретила его искренняя и радостная улыбка.
— Заждался тебя, — сказал друг и похлопал меня по плечу.
— Я просто болел, — виновато улыбнулся я.
— Я знаю. Хорошо, что поправился.
Через полгода мы гуляли на свадьбе наших родителей, честно умиляясь их совершенно счастливым лицам. И, конечно, лучшим подарком судьбы стало то, что Аня и Даша сумели не просто подружиться, а стали, словно две сестры, «не разлей вода», как говорится. Они постоянно болтали о чем-то, если не при встрече, так по телефону. Думаю, что наши дети родились в один день, тоже по их общей договоренности. Но это и не плохо, каждому человеку в жизни нужен настоящий друг.
Автор Светлана Юферева
Источник: www.nu-i-nu.com
