Сижу дома, настроение-купить ружьё и утопиться. И тут звонок! Беру трубу, глянул на номер и понял — пришел конец моему унылому состоянию…
— Аллё!
— Здорово, Игорян. Не занят?
— Да вроде нет.
— Слышь, чем можно ожог помазать, чтоб не болел, гад?
— Ты чо, пальчик об утюг обжег?
— Ага, пальчик, блин… Тот, который, капец, между ног болтается…
— Твою мааааать… КАК???
Я упал в кресло, хохоча во всё горло от предчувствия нереальной истории. Хотя с Серегой случаются именно такие и именно — постоянно. До чего-ж «везучий чел, просто атас!
— Как-как… Кверху каком! Красил я тут батарею в кухне. Короче, покрасил, кисточку в банке с бензином помыл, а бензин в унитаз вылил. Апосля делов праведных дай, думаю, покурю пойду, да и нужду заодно справлю. Сижу, значит, как горный орел на вершине Кавказа. Покурил, а бычок, как всегда, в унитаз кинул. Ааааа, как оно долбануло!!!
Я от смеха сполз с кресла, свернувшись калачиком, и, задыхаясь от смеха, просипел:
— Серый, ты в натуре де бил? Бензин-же с водой не смешивается!
— Да, блин, понял я. Тока потом уже. Я-ж его еще и не смыл, суку! Аааа, еще и дверь теперь чинить…
— Какую дверь? Ты и дверь спалил???, — уже не в силах смеяться, прошептал я.
— Да неее, дыра в ней…с мою голову… Я-ж, когда оно долбануло, от страха так вперед скакнул, что аккурат башкой в дверь вписался со всей ду ри. Чуть насквозь не прошиб! Во блин, хомутик был-бы…
— Всё, тормози, Серый! Я больше ржать не могу, — прохрипел я, вытирая льющиеся из глаз слезы, — Я ща помру!
— Вот тебе тока поржать-бы, а мне тут хоть плачь. Хожу теперь в одном халате, без трусов. Больно-ж, …-воробушки! А тут еще решил перед приходом жены пол протереть, ну, там где краской накапал. Стою, значит, на четвереньках, халат задрал, шоб не испачкать, ноги раскорячил, тру полы. Да еще без трусов ведь! Ну, бубенцы -то мои в такт и раскачиваются.
А моя недавно котенка притащила. И вот эта гадина сзади подкралась, и…
Я просто заполз под стол. Ни говорить, не смеяться я уже не мог. Только судорожно всхлипывал…
— Хорош ржать, как суботка!, — Серега обиженно засопел, — я ему горе рассказываю, а он ржет. Пойду лучше волосья с макушки выстригать…
— О, Господииии! А волосы-то причем?, — заикаясь от смеха, спросил я.
— Ну так, когда эта мелкая мразь пушистая мне когтями в яйца вцепился, я от испуга башкой в батарею въехал. А краска-то еще не высохла, еле отодрал. Правда, половина волосьёв на батарее осталась. Жесть, хоть по новой крась…
— Не, не вздумай, — я мог изьясняться уже почти только с помощью жестов, говорить сил не было, один хрип, — Тебе Маринка щас еще добавит для полного счастья.
— И не говори. Ща мне полный аллес будет. Ладно, пойду попробую бензином краску с башки стереть. Может, ототрется…
— Только в унитаз не выливай, — на последнем издыхании прошептал я и снова упал под стол…
— Не, я ж не дебил -на одни грабли наступать.
— Серый, по моему, при твоем приближения грабли уже сами от тебя отползают. Ты Маринке-то всё не рассказывай-она ж тебя заподкалывает!
— Да неее, ну ее! Она мне еще штаны простить не может, а ту батарея.
— ?????
— Да на даче недавно картошку сажали. Ну и приспичило мне в туалет. А он у меня там типа «сортир», тока буквав «м» и «жо» не хватает.
— Опять туалет?, — не имея возможности больше смеяться, я просто мычал, — Он хоть целый остался?
— А чё ему будет-то? А вот штанам новым, камуфляжным, капец пришел…
— Серега, не пугай меня! Неужели ты…
— Да иди ты! Помнишь, меня шершень в руку цапнул? Рука, как мячик раздулась, а болела, зараза, неделю. Я с тех пор этих падлюг полосатых капец как не переношу. Короче, сижу в сортире, покуриваю. И тут, блин, этот вертолет залетает! А у меня там всякие газетки, журналы старые валяются, для , так сказать, просвещения ума-скокА оторвал, на стока и просветился. Ну, я его и лупанул журнальчиком. И эта сволочь падает мне в штаны и продолжает еще, тварь, жужжать!!!
— Ааа, Серый, ты ходячий геморрой, — я просто не мог дышать, — Тебя в книгу Гинесова пора заносить!
— Не, тогда я сидячий был, — продолжил Серега, — Со спущенными штанами, да еще в кирзачах , что б копать удобнее. Короче, как я из всей этой амуниции выскочил- хрен его знает.
Вылетел на улицу, хватаю лопату и начинаю мочить ей по штанам, аж пыль столбом, блин! Очухался, когда Маринка сзади ехидно так говорит: — И за что-ж ты их так? Капец!!! От штанов одни лохмотья остались!
— А шершня-то хоть убил?
— Ага, фиг там! Улетел, сволочь.
Я заполз на кресло и притворился мертвым…
Источник: tanuna.ru
