Давайте поговорим про детство, наше и наших детей. Помните, как воспитывали нас? Мы росли как маугли в джунглях. Питались щавелем, дикими яблоками и гудроном с крыши. Я в одиночку, как Федор Конюхов, совершала кругосветное путешествие по своему городу с 10 утра и до 10 вечера. Я исследовала городские стройки, овраги за дачами, болота на пустырях, подвалы и лесопосадки. Мне было пять лет.
Сегодня дети в пятилетнем возрасте должны уметь отличить автобус от мотоцикла, знать цвета и определять по вкусу название овощей. Мы должны были уметь выживать, потому что если ты не отличила по вкусу мухомор от сыроежки, то нужно вовремя вызвать у себя рвоту, иначе мама будет ругать, что ты опять нажралась какой-то гадости до обеда.
А слышали правило, что детей можно оставлять одних дома с 10 лет? Родители оставляли меня с пяти. Причем, я не просто была одна – я сидела с младшей. Ей было около года и она обитала в детской кроватке. Это такая одиночная камера для малолетних рецидивистов – на свободный мир взираешь сквозь деревянную решетку. Она, естественно, плакала. Я лежала на полу и читала ей Айболита. И чем громче она плакала, тем громче я читала. Для меня это было делом принципа – великая русская литература должна была победить беспощадный и бессмысленный русский бунт. И вдруг сестра перестала плакать. Я, уверенная, что история Айболита в Африке ее увлекла, читала еще где-то в течение получаса. Когда мама позвонила в дверь, я поднялась с пола и ужаснулась. Сестренка улыбалась и держала в руке какашку. Все было вымазано в коричневое: стена, кроватка, одеяло. Ребенок вонял, но при этом был абсолютно счастлив.
А как мы ходили в школу? Помните? Это сейчас детей довозят до школы на машине. Я шла зимой в темноте на другой конец города по заброшенной стройке и одичавшему яблоневому саду. Возвращалась тоже затемно, потому что родители работали и оставляли меня на продленку. Помню, однажды на нас устроили облаву пацаны, натянули на лица шапки как балаклавы и вероломно напали. Ночь, улица, фонарь, канава… Слева от дороги. Легко можно было в нее упасть. Навстречу с криками бегут ниндзя. Девочки врассыпную. Я тоже в панике куда-то бегу.
За мной погнался Лешка Струлев, я узнала его по куртке. Он повалил меня в сугроб и поцеловал через шапку. А я за это двинула его в нос, после чего он неделю не вынимал из него вату. И это был второй класс! На что сейчас способны дети во втором классе? Дочка мне, помню, пожаловалась, что мальчик без разрешения фотографирует ее на телефон. «Мам, говорит, подай на него в суд!» И я такая: «Хорошо, сейчас зайду и подам!» Дочь до сих пор думает, что мы его тогда засудили, потому что родители этого мальчика каждый день под конвоем водят его в школу. А мальчику вообще-то 13 лет.
Да, мы тогда жили в маленьком и безопасном городе. Сейчас живем в Москве. А здесь маньяки, педофилы, автолюбители. Нет, вы видели? Они носятся как сумасшедшие по дворам. Много, конечно, машин, а это потенциальная опасность. В моем детстве машин почти не было. В нашей семье машина имелась только у деда, и числилась в статусе не транспортного средства, а почетного члена семьи, большую часть времени недееспособного. Дед возился со своим Москвичом в гараже будто с любовницей — часами, а нас возил на нем два раза в год: весной, после первомайского застолья (и то – в качестве подарка на день рождения моему отцу), и в конце лета, когда мы везли с бабушкиной дачи тыквы, патиссоны и безнадежную тоску от неотвратимости учебного года. Я помню эти поездки: восторг, упоение, легкая тошнота. Внутри москвича всегда пахло бензином. Мы сидели на выпуклом кожаном диване, стараясь на соскальзывать, когда дед тормозил. Потому что ремни безопасности на заднем сидении тогда еще не были изобретены.
Вообще, в моем детстве машины были как нечто невероятное, из области мечты. Почти как телевизор.
Нет, телевизор у нас был, но один, и его всегда смотрел папа. Когда он был дома, то его прерогативой было выбирать канал. Выбор при этом оказывался не сложный: первый и второй. Всего два канала. Мы, дети, должны были оставлять заявку на просмотр телевизора за неделю, и потом каждый день напоминать, чтобы папа понимал, как нам это важно. И мы всегда знали, что хотим смотреть – каждое воскресение в шесть часов вечера – утиные истории и чип и дейл. А в остальное время – книжки. Читали от нечего делать. Потому что какие тебе мультики? Их нет. Только психоделический ежик в тумане и не менее психоделический инопланетянин со странной дудочкой, и то, по утрам, чтобы мы охотнее шли в школу.
Сейчас мы слишком опекаем детей. Этим летом мои были у бабушки. Старшая позвонила и спросила разрешения пойти купаться с друзьями на реку. Ей двенадцать. Я сначала не разрешила, а потом вспомнила себя. Мы ходили купаться одни лет с семи на пруд рядом с железной дорогой. В пруду плавало полно старых шпал. Мы усаживались на них верхом и устраивали бои: мальчики против девочек. Думаете, это было безопасно? Легко могло прилететь шпалой по башке. Ведь бились мы ожесточенно, потому что пацаны, если побеждали, срывали с нас купальники. Война велась насмерть. И мы частенько брали на абордаж их корабли, потому что нам для равноправия не нужен был феминизм. У нас была пионерия и камни.
Сейчас дети воспитываются интернетом. Их реальность – бравл старс, роблокс, майн крафт. В моем детстве интернета не было. И когда я говорю эту фразу детям, они думают, что я вру, чтобы заставить их делать уроки. А я действительно про компьютер услышала только в десятом классе. Сашка Назаров, одноклассник, похвастался, что у него дома есть компьютер, и предложил с ним гулять. Я согласилась. Потому что очень хотела на компьютер посмотреть. Помню как мы с ним гуляли вечерами. Дойдешь до кургана и вечного огня, погреешься, подумаешь о смерти и подвиге, и обратно, в подвал, пить с пацанами разведенный спирт. Мы неделю встречались, и он так и не показал мне компьютер. Я решила, что наврал, и порвала с ним. Потому что нет компьютера – нет подружки.
А еще у нас в городе была одна дорога, по которой ходил один автобус. Он объезжал город за полчаса. Пешком из одного конца в другой занимало примерно столько же времени. Конечно, мы катались на автобусе исключительно для прикола. Чтобы ехать, смотреть в заднее окно автобуса, в которое колотит град с дождем, и петь пьяными голосами: «Медленно минуты уплывают в даль, встречи с ними ты уже не жди, И хотя нам прошлого немного жаль, Лучшее, конечно, впереди…»
И лучшее действительно было впереди. А сейчас оно наступило. Лучшее…
Автор: Мария Косовская
