У дяди Паши, как в сказке «Аленький цветочек», было три дочери. Только не был он купцом и жил довольно скромно в небольшом деревянном домике на двенадцати сотках. Никому не интересно было «богатство» дяди Паши, пока был жив…
Дочки выросли, замуж вышли, разъехались с мужьями по квартирам. Остался дед со своей бабкой, но вскоре и она покинула его, — заболела сильно и не справилась с хворью.
Сначала дядя Паша крепился, вёл скудное хозяйство, а потом и сам слёг. Две старшие дочери нашли множество причин, по которым не смогли ухаживать за отцом.
Только младшая дочь Екатерина всё бросила и приехала ухаживать за отцом. К себе взять не посмела, так как сама жила на птичьих правах у свекрови. Муж выпивал, единственный сын служил в армии. Даже рада была, что появился предлог уехать в родной дом и пожить с родным отцом.
Только вот родной отец Павел недолюбливал Катю. Сам не понимал, почему. Как-то с её рождения так повелось. Ни на кого девочка не была похожа. Если старшие дочери были чуть ли не копией отца – с прямым греческим носом, кареглазые, черноволосые со смуглой кожей, то младшая была светленькой с глазами цвета морской волны и курносым носиком. Как жена ни старалась убедить мужа, что верна ему была и это его ребёнок, что-то оборвалось в душе Павла, не поверил он ей.
Когда Катя подросла, совсем отличалась от своих сестёр, и повадки какие-то чужие проявились. По деревне слухи ползли, виновницей которых была сама свекровь:
— Нутром чую, не нашенская девка! Нагульная Катька!
Мать день и ночь проливала горькие слёзы, только слабо защищала себя и Катю, лишь причитала:
— Что ты, Пашенька, только тебя любила, Бог свидетель… Твоя Катенька, твоя…
— Ты Бога в свой грех не впутывай, — груб отвечал Павел. – Была бы моя, я бы это почуял!
Так и жили годами. Казалось, что мирно, но стоило назреть недовольству, ссоре, Павел начинал выпивать и вспоминать «про Катьку».
Свекровь младшую внучку на дух не переносила и попросту не замечала. По праздникам только двум старшим внучкам подарки дарила. Когда маленькая Катюша подходила к бабушке и со слезами спрашивала, почему сестричкам есть подарки, а ей нет, то всегда получала один и тот же грубый ответ:
— Никакая я тебе не бабушка! Иди мать спроси, кто тебе бабушка! – и отталкивала её от себя.
Сёстры, наблюдая за таким отношением со стороны бабки и отца к младшей сестре, тоже не возлюбили её:
— Мы папины, а ты нет!
Катюша всё терпела, прощала и притеснения, и унижения, с детства пыталась доказать, что она родная им. Когда выросла и стала сама зарабатывать, одаривала всех подарками, надеясь, что сердца их растают и они признают её всё-таки своей.
Сёстры подарки принимали, не отказывались. Но делали это с высокомерием и пренебрежением.
*******************
Благодаря ухаживаниям Екатерины дядя Паша начал вставать с постели, улучшился аппетит. Но он по-прежнему не мог смотреть на Катю, будучи уверенным, что она ему чужая. А та была готова во всём угодить отцу, сделать его жизнь комфортнее.
Когда приезжали навестить отца старшие дочери, он сразу бодрился, сам жарил «по-любимому» им картошку, был весел и чуть ли не летал по дому.
Катенька в это время старалась отцу на глаза не попадаться, чтобы не раздражать, только радовалась, что ему намного лучше. А сестёр уговаривала подольше погостить, порадовать отца. Но жили они в областном городе, их ждали мужья, работа. Похохотав с отцом денёк-другой, они уезжали, не задумываясь, как расстраивается их отъездом отец.
Дед Паша погружался на несколько дней в депрессивное состояние: почти не ел, не пил, вставал только по нужде и, казалось, вообще не хотел жить. Катя старалась его ободрить, расшевелить, но только вызывала в отце этим сильное раздражение.
А однажды он пошёл в туалет, споткнулся и упал. Катя с трудом подняла его и довела до кровати. Уложила удобно, укрыла одеялом, присела рядом и начала читать молитву «Отче наш». Старик схватил её руку, повернул к ней голову с прозрачно-голубыми глазами и начал шептать:
— Доченька, доченька, доченька…
Катя напугалась и заголосила не своим голосом:
— Папочка, папа! Не умирай, родной мой, живи, только живи!
Казалось, жизнь уходит из побледневшего старика. Но пронзительный голос младшей дочери, как будто вернул её в старое тело. Вызванный на дом врач сказал, что это инсульт, но лечение в больнице не имеет смысла, что родным осталось лишь ждать кончины старика.
Старшие дочери лишь раз приехали навестить отца. Увидев его состояние, быстро собрались обратно и больше не появлялись.
Лишь Катенька переживала за его здоровье. Колола уколы, поила таблетками и травяными отварами, растирала сморщенные конечности мазями, восстанавливая кровообращение, вкусно кормила. Часто вставала по ночам, чтобы проверить, дышит ли он, много ему читала газеты, книги, разговаривала с ним, заставляла смотреть телевизор. Постепенно, потихоньку дядя Паша встал на ноги и под руку с Катей начал выходить на улицу дышать свежим воздухом.
Дядя Паша благодаря усилиям младшей дочери и на удивление местному врачу восстановился. Правда, речь была замедленной и порой не совсем понятной. Только Катя его понимала полностью.
За время болезни дядя Паша по-другому посмотрел на всех своих дочерей, многое осознал, во многом раскаялся.
— Катенька, золотая ты моя, — говорил он постоянно младшей дочери. – Прости дурака старого, прости меня!
А Катя только плакала и целовала его морщинистую руку. Не в тягость ей было ухаживать за больным отцом. Наоборот, она была счастлива, что впервые в жизни нужна ему и заслужила его любовь и признание.
Как-то Катя поделилась своей давней школьной подруге:
— Теперь мы оба счастливы и рады, что он – мой отец, а я – его дочь. Всю жизнь мы шли к этому!
*************
Когда через несколько лет дяди Паши не стало, выяснилось, что дом и свои двенадцать соток он завещал младшей дочери Екатерине. Долго старшие сёстры не могли успокоится, долго возмущались и недоумевали:
— Ты же ему не родная! Как он мог?
А Катя никак не могла решить – показывать им прощальную записку отца или нет: «У меня одна единственная дочь – Катенька».
Источник: Искусство счастья
