Марина узнала, что выросла в приемной семье.
Она до сих пор с трудом в это верила. Но обсудить, что и как, было уже не с кем. Её приемные родители ушли почти один за другим. Сначала папа сдал. Слег, и уже не поднялся. А за ним и мама.
Марина тогда сидела у маминой кровати, держа ее слабую, безжизненную руку. Мама была совсем плоха. И вдруг Марина заметила, что мама приоткрыла глаза:
— Мариночка, дочка, мы с папой так и не смогли тебе сказать. Язык не повернулся ……мы ведь нашли тебя. Да, да, нашли, в лесу, ты плакала, потерялась. Ждали, что тебя искать будут. В милицию заявляли. Но тебя никто не искал. Может, случилось что, ничего не знаю. И нам разрешили тебя удочерить.
Дома в комоде, где мои документы. Бумажки там всякие….. Переписка, ты почитай. Ты прости нас, дочка. Мама устала, и закрыла глаза.
— Ну что ты, мамочка, — не зная, что и сказать, Марина прижала к щеке мамину руку, — мамочка моя, я люблю тебя, и очень хочу, чтобы ты выздоровела.
Но чуда не случилось. И через несколько дней мамы не стало.
Лучше бы она Марине ничего не говорила.
Мужу и детям она тогда ничего не сказала о последних словах бабушки. Да и сама словно забыла об этом, отправив мамино признание на задворки своей памяти.
Дети очень любили бабушку и деда. И Марине совсем не хотелось этой никому не нужной правдой всех волновать.
Но однажды, ведомая неясным порывом, она все же открыла ту папку, про которую рассказала мама.
Вырезка из газеты, запросы, ответы. Марина начала читать, и уже не могла остановиться. Милые, любимые родители!
Они нашли ее, Марину, полуторагодовалую, в лесу. Им самим было уже за сорок. Детей не было. И вдруг — плачущая маленькая девочка протягивает к ним ручки.
Деревенский участковый разводил руками — никто не обращался с заявлением о пропаже ребенка.
Они удочерили Марину. Но мама продолжала искать ее родных.
Похоже, теперь уже не затем, чтобы найти. А затем, чтобы убедиться, что на их любимую доченьку никто не будет претендовать.
Марина захлопнула папку и сунула ее в полку подальше. Кому нужна эта правда?
Через неделю Марину вдруг вызвали в кадры:
— Вот, Марина Павловна, вами с прежнего места работы интересуются.
Рядом с кадровичкой сидела женщина примерно возраста Марины:
— Здравствуйте, меня зовут Надежда. Мне очень надо с вами поговорить, — она оглянулась на кадровичку, — я по поводу запросов Ильиной Любови Ивановны. Вы же её дочь?
— А сказали, что со старой работы, — возмутилась кадровичка, — личные дела надо в свободное время решать!
— Надежда, давайте выйдем поговорим, — предложила Марина. И они вышли под выразительные взгляды кадровички.
— Вы меня извините, история странная, но я обещала, — волнуясь, начала рассказывать Надежда:
— Года три назад я встретила свою первую учительницу. В Васильевке, в начальной школе я у нее училась. Потом она уехала. Одинокая, старая совсем стала. Зазвала она меня к себе чай попить. И попросила помочь в одном деле. Якобы, дочка у нее много лет пропала, маленькая совсем. И она переписывалась с вашей мамой.
— Вы простите, Надежда, мама умерла, а я этим вопросом не занимаюсь, — сухо ответила Марина, и отвернулась.
— Извините, Марина, я все понимаю. Просто знаете, дело в том, что она, Вера Васильевна, учительница, очень больна. У нее онкология. Говорят, что немного осталось. И она очень хочет успеть найти свою дочь. Которую ищет всю жизнь. Вот, она даже мне прядь волос дала, экспертизу сделать. Представляете?
Марина уже хотела закончить беседу, но что-то её остановило:
— Вы говорите, она тяжело больна?
Надежда кивнула.
Марина взяла у Надежды пакетик с прядью волос и договорилась созвониться.
Через неделю они вместе ехали в больницу к Вере Васильевне.
Они вошли к ней в палату, и Вера Васильевна стала подслеповато вглядываться в лица вошедших:
— Ой, Надя, это ты приехала! Спасибо, милая, — она благодарно, словно смущаясь, улыбнулась, и вопросительно посмотрела на Марину.
— Вера Васильевна, я нашла её. Это Марина, она сама захотела приехать, — и Надя протянула Вере Васильевне конверт.
— Что это? Я и в очках вряд-ли разберу, — ее глаза беззащитно смотрели на пришедших.
— Это результат экспертизы,- Надежда достала из конверта листок, — здесь написано, что ваше родство установлено. Марина ваша дочь.
Лицо Веры Васильевны преобразилось, посветлело. Она не смогла сдержать невольные слезы счастья:
— Деточки мои, миленькие, спасибо вам, — и она протянула руки Марине:
— Родненькая моя, счастье то какое. Нашла. Живая, красивая, на меня в молодости похожа. Родненькая моя, девочка. Всю жизнь просыпалась я ночами, казалось, плачешь ты, зовешь.
Нет мне прощенья.
Живая, живая. Вот теперь я спокойна.
Через какое-то время Надежда и Марина вышли от Веры Васильевны. Она совсем обессилела и задремала.
— Спасибо, Марина, спасибо вам, вы же видите, она совсем плоха. Вы сделали ее счастливой.
Через несколько дней Веры Васильевны не стало.
Марина порвала все бумаги из маминой папки. Она не хотела, чтобы кто-то узнал эту ненужную правду.
Да тут и нечего знать. Ведь никакой другой мамы у Марины никогда не было.
А Вера Васильевна? Это просто святая ложь. Права ли она, что так поступила? Она считает, что это было лучшее решение.
Впрочем, каждый сам отвечает перед Господом за все, что он когда-либо совершил
Спасибо за лайк
Источник: damy.top
