На золотом крыльце

На золотом крыльце… Помешался мир на золоте. Карманы греет ˗˗ душу леденит. Ну, не в прямом смысле, на золотом крыльце. Это образно. В моём понимании ˗˗ это свежеструганные доски, смолкой пахнущие, стружки рядом, россыпь опилок. Крыльцо˗то уже слажено, доска к доске подогнана и вот окончательный штрих: последнюю ступеньку надо загнать в паз обухом топорика, а вдруг,˗˗ заклинило, не идёт.

И как назло наплывает туча, молнии луговину шьют. Надо бы успеть вбить последнюю ступеньку до ливня, а то потом древесина разбухнет и жди когда высохнет. Так и будешь прыгать через ступень. Надо спешно подтесать уголок доски, но и сильно торопиться нельзя ˗˗ напортачишь и будет ступенька хромать. Нет, торопиться нельзя, а поторапливаться надо.

Рядом уже ливень. Вот он, заштриховал лес вдали, луг перед ним. Тихо стало. Значит, сейчас рванёт! Подтесал ещё немного краешек доски. Тюк, тюк обухом ˗˗ встала ступенька, плотно вошла. Как литое теперь крылечко. Успел. Дождь потихоньку зашуршал в листве дикой груши у городьбы, в вишне. Сосед бежит из своего огорода, влетел под навес, кричит:

˗˗ Ну, что, поэт? Наконец-то делом занялся? Это тебе не слова складно подбирать!

И смеётся добродушно, уверенный в своей правоте. И тут же ˗˗ вспышка. Молния вонзилась рядом совсем, метрах в пятидесяти у пруда и небо одновременно треснуло, словно кто-то огромный и невидимый рванул на груди рубаху. Я вздрогнул невольно, а сосед, вижу, и вовсе в испуге присел. Кричу ему:

˗˗ Вот он, гром,

Бьёт по ногам, как ром.

И в ноздри сшибает,

Но не убивает.

Сосед встаёт, рукой робко машет, улыбается, но не так уже уверенно, как прежде.

И ˗˗ вкривь хлестнули струи небесные, как ремни. Рычат, клокочут, захлёбываются. Водосток горло полощет.

Стою на новом крылечке и восторгом дышу. Миллионы серебряных гвоздей летят и врезаются в землю, плавятся тут же и растекаются лужами. От громов рамы вздрагивают. Но есть в этой пугающей, дикой картине и какой˗то притягательный восторг. В нём что˗то от юности, бесшабашности, бесстрашия. А ещё в нём уверенность, сила.

Это потом, когда уже много шишек наживёшь, когда годы подскажут, что надо жить ровнее, нечего, мол, выпрыгивать из штанов и бежать под ливень, раскинув руки, это потом ты поймёшь отца, который дал тебе подзатыльник, чтобы ты шёл в дом, а не плясал под молниями, не бросал вызов стихии. Но ты стоишь и дышишь, как тебе кажется, азартом грозы, её мощью, уверенностью, а на самом деле юным своим, наивным романтическим желанием постичь и превозмочь стихию. Туча же просто идёт своей дорогой. Поёт, пляшет, рыдает ˗˗ своей дорогой, своей жизнью ˗˗ извини, что над твоим садом, над твоим домом… Да и сам ты совершенно случайно встретился ей на пути. Не впечатляйся, она прошла и тебя даже не заметила. Так ты не замечаешь на пути букашек на своей дороге. А как их заметить? Ты смотришь в смартфон, в интернете ворочаешься. Там ˗˗ информация, игровая страсть, тут ˗˗ жизнь живая. Выбирай сам себе место. Живые цветы, увы, вянут, а пластмассовые, увы, не пахнут. Виртуальный мир мёртв, но в нём у тебя 5, 7, 10 жизней, в живом мире ˗˗ одна. Одна единственная, но на золотом крыльце. Не дай себя обмануть.

Тебе решать: жить будешь или думать, что живёшь. Будешь ли замечать жучков˗паучков на своей дороге? Как идёшь ты в своих думах мимо всего сущего, так и жгучая туча пролетает над тобой своей стезёй. Только очень медленно надо идти. Очень˗очень. Иначе, ничего не увидишь. Так, когда едешь в поезде, мелькают за окном поля, деревья, дома. Бегом они, бегом. И больше нет ничего. Ну, вот ещё столбы у дороги, столбы, опять столбы. А где цветок, где муравьишка? Очень медленно надо идти, чтобы жизнь показалась, чтобы встретить на берёзовом листе божью коровку, птицу услышать, увидеть, как дышит река. Чтобы понять жизнь, надо успеть увидеть, услышать, учуять. Надо идти медленно, чтобы полюбить.

И вот пролетела туча и ˗˗ солнце! Как оно полыхнуло! Рассыпалось в лугах бисером. А на крыльце, на новом, мокром твоём крыльце вспыхнуло золотом. Вот теперь и вправду: на золотом крыльце. Но это для глаз ˗˗ на золотом. А золотым в широком смысле твоё крыльцо станет потом, потом. Сначала ты покрасишь его тёплым пасмурным днём, чтобы сохло оно постепенно, а не мгновенно под жгучими лучами солнца. Тогда крепче будет краска, тогда долговечней. И вот сядешь ты на крыльце… Нет, не на самом крыльце, где стоит лавочка, а на вторую от земли ступеньку, сядешь в пол оборота, чтоб поясницей и локотком опереться о следующую ступень. И так тут удобно! Какой там диван или кресло!? Глянь ˗˗ перед тобой не телеэкран со множеством надуманных фантазий, не компьютерные игры, а непридуманная, хотя и обыденная жестокая и прекрасная жизнь.

Смотрю, сидя на ступеньке своего крыльца: стрижи чертят небо, облако гнездом садится на ветку, слышу, как сосны поют, слегка покачиваясь. Трясогузка спешит по тропинке, оглядывается. Шорох листьев ˗˗ яблоко глухо упало. Этот мир нам от Бога.
Юшин Евгений