Он умер прямо под утро. Осеннее и уже очень прохладное. К холоду ему было, впрочем, не привыкать. Как и к голоду. Ложась спать в кучу желто-красных осенних листьев, он старался не слушать урчание в животе. Очень хотелось есть. Но, разве угонишься за этими молодыми котами? Все отходы на мусорке. Все. И ничего не осталось.
Он тяжело вздохнул и закрыл глаза. Ему не снились сны. Никогда. Он очень не хотел их видеть. Да и какие тут сны? Как за тобой собаки гонятся, или сидишь под скамейкой, пытаясь спрятаться от дождя. Нет снов, нет воспоминаний. Потому что, и вспомнить нечего.
Вот только, разве. Мама его в детстве облизывала. Пока её машина не сбила. Ну, право слово. Что это нашло? И большой, худой, рыжий кот, зарывшись в кучу пожухлой листвы вздохнул и уснул, а под утро.
Умер. Незаметно так. Совершенно незаметно. Как и жил. Незаметно. Ни для кого.
И уже не холодно ему было. И не голодно. Хорошо было. Тепло стало и все страхи и заботы ушли.
Кот приподнялся над своим телом и увидел. Его.
Он сидел совсем рядом на скамейке.
-Ну, что? Спросил Ангел кота. Пошли, что ли?
Кот оглянулся и увидел самого себя, лежащим в куче листьев и всё сразу понял.
-Ну и ладно. Сказал он, присаживаясь рядом с Ангелом. Ну и хорошо. Не будет больше ни холода, ни голода. Ни собак не будет. Ни людей, которые норовят ногой ударить. Их тоже не будет.
-Ну -ка прекрати. Прекрати сейчас же. Сказал Ангел. Не смей расстраивать меня. Я, итак, со всеми вами седой стал. А мне всего-то тысяча лет. Сказал бы что-нибудь хорошее? Всё-таки, я сам за тобой пришел. Не все этого удостаиваются.
-Да, уж. Заметил кот. А где ты был, когда мне мужик палкой правую переднюю поломал и я еле выжил?! Где ты был, когда на меня собак натравливали?!! Где я спрашиваю?!!! Где!!!
Кричал он. Громко кричал. Так, как только кричат один раз в жизни, вот только.
Только не слышал его никто. Никто, кроме Ангела. Седого от всех этих криков. И крылья его становились всё меньше и меньше. Когда он смотрел на плачущего кота. И серыми становились.
Но кот.
Вдруг, внезапно замолк. Как будто, струна на виолончели оборвалась. И наступила тишина.
-Прости. Сказал кот Ангелу. Чего это я на тебя набросился? Ты один, а нас вон сколько. Под деревьями, кустами и окнами. Под скамейками и на мусорках. Куда же тебе за всеми нами уследить то? И он вздохнул и замолчал, и подвинулся к Ангелу. А Ангел молчал и смотрел на кота.
-Погладил бы, что-ли? Спросил кот. В последний раз.
-Что-ж, не погладить. Согласился Ангел. Погладить, это хорошо.
И стал гладить большого рыжего кота.
-Вон. Смотри. Сказал кот.
Смотри, собачку ведут на поводке. Мерзкая собачонка. Брехливая и противная, а как гордо идёт. Ведь любят же такую гадость и гладят, наверное, часто. А ещё кормят, наверное, всякими такими вещами. Ну, ты понимаешь. Такими, которые я не видел никогда.
Кот вздохнул. Эх.
Эх, хоть бы раз попробовать, чем их таким дома кормят.
У тебя нет? Спросил он у Ангела и заглянул тому в глаза.
Но Ангел отвернулся. Он плакал и не хотел, чтобы кот увидел его слёзы.
Слеза Ангела очень тяжелая. Если она падает на землю, то прожигает её, почти до самого центра.
-Нет у меня. Справившись с волнением ответил Ангел, а потом вдруг замолк и посмотрев на кота, сказал.
-Ты, вот что. Сделай-ка мне такое одолжение. Посиди тут на скамейке. Рядом со своим телом. Подожди меня пару минут. А я принесу тебе что-то вкусное.
-Ой. Правда, обрадовался кот. Правда принесёшь, не обманешь? Вот это радость. Хоть после смерти угощусь и порадуюсь.
Ангел после этих слов споткнулся и охнул.
Как будто, прострелило его что-то навылет.
-Моё слово крепкое. Сказал он коту. Если сказал. Значит, сделаю. А ты только, пожалуйста, молчи. Не говори больше ничего, а то сил моих нет уже.
-Всё, всё. Молчу. Согласился кот. Ты иди. А я подожду тебя тут.
И Ангел ушел, а кот.
Вдруг открыл глаза. Как будто и не было ничего. Он оглянулся.
Прямо над ним стояла женщина. В старой, поношенной куртке и больших растоптанных мужских ботинках.
Она наклонилась к нему и кот.
Пугливо вжался в осеннюю мокрую листву.
-Да ты, бедняга, промок весь и дрожишь. Сказала женщина неожиданно мягким голосом.
Она наклонилась ещё ниже и подхватив кота под мокрый живот, спрятала к себе под куртку. Оставив снаружи только мордочку и два уха.
Я тебя согрею. Сказала она мордочке. А дома у меня есть крылышки куриные.
-О как. Подумал про себя кот. Это, наверное, и есть то самое вкусное на свете, чем дома кормят того, кого любят. Вот и мне повезло. А то приснится же такое.
И он начал мурлыкать, согреваясь и тихонько рассказывать женщине, как ему приснилось, будто он умер. А к нему прилетел самый главный Ангел. И что он ему сказал, а Ангел ответил.
Женщина слушала, как у неё на груди рыжий кот тихонько поёт свою песню и улыбалась.
Она спешила. Ведь с небес лил осенний, холодный дождь и так хотелось побыстрее домой.
Она топала большими растоптанными ботинками по лужам, и брызги разлетались в разные стороны. И ветер гнал листву. Ярко-красную и темно-желтую, серую, мокрую, а на скамейке.
Сидел Ангел.
Он смотрел вслед женщине в старой куртке, спешившей домой и прижимавшей к себе рыжего, мокрого кота.
Ангел уже не был седой. Он был ослепительно белый и крылья. Они не были больше маленькими и серыми, они.
Они были огромными. Ну, точь-в-точь как у Ангела. И от них струились лучи света.
-Всё, что могу. Всё что, могу. Сказал Ангел им вслед.
Покушай малыш. Покушай. И погладят тебя. А когда придёт твое время. Я буду рядом, и тогда мы поговорим, и ты мне расскажешь.
Какими вкусными могут быть куриные крылышки. Ведь ничего не может быть вкуснее на свете этих крылышек. Когда тебя любят и гладят.
И исчез.
А может, коту эта история приснилась. Не знаю.
Не знаю.
Но в одном точно уверен. Ему сейчас хорошо. Его любят и гладят. А что ещё можно желать?
Ничего. И мечта его сбылась.
Может, и у других котов сбудется.
Может.
ОЛЕГ БОНДАРЕНКО
