Лёха проснулся и лежал с 3акрытыми гла3ами по проникавшим с улицы 3вукам проснувшегося города понял, что наступило утро. Голова болела, во рту пересохло, а губы покрылись коркой, нестерпимо хотелось пить. Он осторожно поднял голову от подушки, сел и спустил ноги на пол.
Комната качнулась, по горлу подкатил комок. Лёха вспомнил, что мать снилась. Стояла маленькая, в растянутой старой кофте поверх цветастого халата, бе33вучно шевелила губами, то ли молилась, то ли говорила что-то.
Не слышал, не помнил. Лёха встал, шатаясь побрёл в кухню, шумно пил воду прямо и3 носика чайника. Раньше бы мать упрекнула, а теперь… Вчера было 40 дней, как не стало её.
Пустая бутылка стояла во3ле ножки стула, на столе огры3ок хлеба и желе3ная банка и3-под рыбных консервов. Вот откуда противный 3апах, как с помойки. Лёха вылил остатки масла в раковину и выбросил банку в помойное ведро, открыл форточку и вгляделся в хмурое ноябрьское утро.
Серое небо лежало прямо на крыше серого дома, напротив серые от гря3и машины прое3жали мимо по улице. Лёха в3дохнул и пошёл в ванную. Он убеждал мать и сам верил, что может прямо хоть сейчас бросить пить, а наутро лечил больную голову новой порцией водки, если оставалась с вечера, а если нет, то шёл в мага3ин, и если денег не было попросил у соседки бабы Любы.
Она ворчала, выговаривала, но давала на чекушку. Жена Ирка не выдержав выгнала его, пришёл к матери, ска3ал что всего на день-другой. Помириться с Иркой и уйдёт.
Но Ирка на3ад не пустила, даже матери не удалось уговорить её дать Лёхе последний шанс и 3апил он ещё сильнее. Мать ходила в церковь каждое воскресенье, во3вращалась посветлевшая лицом, просила пойти с ней. — В следующий ра3, — он обещал.
Однажды всё же уговорила его. Всю дорогу шла и радостно с придыханием расска3ывала, как себя вести, про батюшку говорила. — Он очень хороший, слушай его, что скажет.
Батюшка ока3ался молодым и ро3овощёким, с жидкой косичкой на 3атылке. «Ну, какой же он батюшка», — усмехнулся про себя Лёха. — Ты не гляди, что молодой.
Верно всё говорит, — шептала мать, когда стояли в очереди на исповедь. Шла служба. Ни одного слова не понимал Лёха.
Лишь когда пел хор душа тянулась вверх под самый купол. Когда мать первая подошла к священнику и склонила голову Лёха ушёл и3 храма. Мать вернулась домой молча, всё в3дыхала, смотрела тоскливо и осуждающе.
Вечером слышал, как она шептала перед иконой. — Господи вра3уми моего сына Алексея, помоги и3бавиться от пагубной страсти. — Думаешь слышит он тебя?
Ты сильно помогал, когда твой отец пил и бил тебя?!
Лев, раздраженный ее упрямыми ежедневными молитвами за него, тогда закричал. Мать выглядела испуганной, и ее голова была втянута в плечи. И она заболела… — Леша, возьми деньги в карман пальто, врач оставил рецепт на столе.
Купи лекарства и возвращайся скорее, мне плохо», — попросила мать сквозь лающий кашель. Я шел домой из аптеки, когда встретил в саду другого собутыльника Коляна. Его немного трясло, и он попросил денег, чтобы купить бутылку, чтобы поправить свое здоровье.
Лек пришел ночью домой пьяный и заснул на диване, не раздеваясь. Утром моей матери стало очень плохо. Машина скорой помощи отвезла ее в больницу.
Он проспал и пошел к ней. В палате на пять человек она была такой маленькой и худенькой, что была рада его видеть. — Как ты живешь без меня?
Пожалуйста, не употребляйте алкоголь. Оставьте своего сына ходить в храм, ставить свечи и писать записки. Они расскажут вам, как это сделать…И голос слабый, с одышкой.
— Да ладно, что ты опять делаешь. ты собираешься умереть или что-то сделать? Я не пью, — раздраженно сказал он.
Он ушел, я не хотела пить силу. *** Как она умерла, как-то все произошло сразу, она не помнит, как ее похоронили. И я так и не добрался до церкви.
Может быть, именно поэтому мне приснилось, что я вспомнил о своей просьбе. Леха умылся, побрился и оделся. Низкое серое небо было прижато к земле, к тающему снегу.
Я прошел три остановки до храма, чтобы полностью выбросить хмель из головы. На ступеньках перед храмом сидела пухлая, неподвижная пожилая женщина, закутанная в большую шаль, она напоминала сумку. Перед ней на земле стояла пластиковая прозрачная коробка с несколькими монетами на дне.
Лев сунул руку в карман и достал пригоршню монет. «Нет, это все, что у меня осталось, и кто мне это даст?» Он поднялся по лестнице, не заметив нищего, и открыл дверь в полутемный храм.
Воскресное богослужение было уже в самом разгаре. Сладкий запах ладана ударяет мне в нос, свечи потрескивают перед большими иконами на стене. Люди спокойно стояли в очереди.
Гармоничное пение хора было завернуто и поднято за ним под купол. Лев снял шляпу, пошел купить свечу и высыпал горсть монет в блюдо перед женщиной. «Свеча за меня», — сказал он, понизив голос, «За всех».
Женщина казалась кроткой и любознательной. — Две работы, — сказал Лев после короткого раздумья. Женщина поставила на прилавок 2 светло-серые свечи и взяла с тарелки несколько монет.
— Поставьте на круглую подставку для здоровья, на квадратную подставку с песком для отдыха. Леха сгреб оставшиеся монеты и подошел к первому подсвечнику. Я зажгла свечу у соседки, поставила ее в углубление, и она наклонилась.
Я едва успел подхватить ее, чтобы она не упала на пол. — Позвольте мне вам помочь, — вышла молодая женщина в белом шарфе. Она потянулась к свече, поднесла противоположный конец к огню и вставила его в углубление.
Свеча теперь стояла прямо, не падая. Женщина ушла, а он даже не подумал поблагодарить ее. Я даже не видел, какой значок я поставил раньше.
«В чем разница, мать не уточнила. «В квадратной коробке с песком я зажег еще одну свечу, неловко перекрестился и сразу же покинул храм. Кажется, ничего не изменилось, все так же серо, небо низкое, грязь под ногами, и машина проносится мимо серой от грязи.
Но идти стало веселее, легче или что-то в этом роде веселее. «Отлично», — подумал Лев. Мне не хотелось возвращаться в пустую квартиру.
Я вспомнил слова матери о моем сыне, зашел в магазин и увидел маленькую машину. Я хотел взять его, но увидел апельсин в чьей-то сумке. Веселые оранжевые воздушные шары вспыхнули не к месту посреди серого дня.
Он помнил, как в детстве они были у его матери, когда он болел. От одного их вида и ожидания кислого сока во рту быстро подскочила температура, или так показалось после этого… Недолго думая, Леха положил в пакет 3 апельсина и высыпал перед кассиром монету. Девушка сделала неприятный вид, вздохнула и положила апельсин на весы.
— Недостаточно, — она снова посмотрела на Льва с дискомфортом. Он смутился, сказал: — Пока есть достаточно денег. Девушка вздохнула, положила в сумку 1 апельсин и взяла с тарелки несколько монет.
Мои ноги полностью промокли, когда я подошел к своему бывшему дому. На звонок дверь открылась почти сразу. — а как насчет тебя?
— Ирина разочарованно откинулась назад, но дверь перед ним закрывать не стала. Она вошла в комнату, и Леха был в восторге от этого, потому что знал, что его мокрые носки будут ужасно вонять. Я нашла свои старые кроссовки на тумбочке у кровати.
«Я его не выбросил», — эта мысль радостно отозвалась в моем сердце. В комнате Матвей лежал на кровати, бледный, с шерстяным платком, обернутым вокруг горла. «Папка прибыла», — сказал он изменившимся хриплым голосом.
— Я принес это тебе, — Лев протянул его сыну. Апельсин вспыхнул, как яркое оранжевое солнце, на бледных руках Матвея, и глаза мальчика загорелись радостью. — Когда я болел, мама, твоя бабушка покупала мне апельсины.
После них я сразу же пришел в себя. — правда? мама, ты в порядке?
Матвей спросил Ирину. Стоя рядом с ней, она тихо принесла нож и тарелку, села на край кровати и начала чистить. Рот Лихая наполнился слюной от цитрусовых фруктов, свежий аромат которых наполнил комнату.
Он громко сглотнул. Матвей съел 2 ломтика и угостил отца. Как будто что-то происходило внутри Лихая, как будто огромный теплый шарф полностью наполнил его, стало так легко и хорошо, что на глаза навернулись слезы.
— как дела? — спросила Ирина в коридоре и проводила его. *** Лек не могла вспомнить, была ли она на кладбище.
«Это плохо», — вдруг выпалил он, «Можно я вернусь завтра?» Ирина пожала плечами, и выражение ее лица говорило о том, что она не хотела, не верила, что он придет. — Я приду, — Лек твердо верил в это сам, говоря, — я принес апельсины, может быть, тебе нужно что-то еще?
— Не нужно, все есть. Ирина открыла дверь. Лев шел домой и вспомнил глаза своего сына, когда тот увидел апельсины.
Проходя мимо нескольких магазинов, я увидел на двери объявление, написанное крупными буквами: «Нам нужны подсобные рабочие». Зарплата. Он вошел, уверенный, что ему откажут, но молодая кассирша указала на дверь позади торгового зала.
— Спроси там. Его похитил менеджер, попросивший перенести коробку из узкого коридора в подсобное помещение.
она положила несколько апельсинов в пакет и отдала его Льву. — Спасибо.
Идти на работу Лев пешком не пошел, прилетел домой, не обратил внимания на свою мокрую обувь и собрал сумерки. У входа я встретил Коляна, который указал на горлышко бутылки, торчащее у него из кармана.
— А я тебя жду, пойдем к тебе, я хочу выпить. Лев несколько секунд мучился от искушения, потом решительно тряхнул головой и бросился к лестнице. — мне жаль. я больше не пью. я устроился на работу и в спешке поднялся на этаж.
Дома я кладу апельсины в пустой холодильник. — Все так, как я и просил, я все сделал.
ты счастлива, мама? Он долго не мог уснуть и продолжал ворочаться с боку на бок. Спустя долгое время я спокойно лег спать.
Я несколько раз просыпался и пил воду, налитую в стакан из чайника.
Автор:
Кира Григорьева
