Марина и Надя вместе приехали в районный центр из небольшой деревушки, вместе поступили в кулинарный техникум и делили на двоих маленькую комнатку в общежитии. Жили девчата дружно и весело, как и подобает студенткам. Марина — невысокая блондинка, курносая, с крепко сбитой фигурой и цепким взглядом больших карих глаз. Она знала, что далека от современных канонов красоты, но умела подчеркнуть то, чем одарила её природа. Надя — высокая и худощавая, с пушистой шапкой коротких кудряшек, прилежно училась и каждые выходные бегала на свидания с Василием, который приезжал навестить её из их родной деревни.
«Этот Вася бесперспективный вариант, — поучала её Маринка, — тупик в твоей жизни. Если он сейчас пьёт, то дальше будет только хуже! Сама говорила — в последний раз опять с запашком приезжал…» «Я всё понимаю, — отвечала Надя, — но без меня он точно пропадёт, скатится мгновенно на самое дно, жалко его. Он неплохой парень и любит меня.» Марина с жалостью посмотрела на подругу, Надьке не везло в жизни с самого начала. Воспитывала её бабушка, жили бедно, то пальтишко, что носит сейчас Надя, она носила ещё классе в девятом, оно было ей явно мало и девушка прибегала к различным ухищрениям, чтобы удлинить рукава. Её то ли любовь, то ли жалость к Ваське тоже не была счастливой, постоянные уговоры не пить, короткие периоды идиллии и вновь уговоры…
Сырой декабрь заглядывал в окна общежития, сумерки серым туманом жались по углам, а девчонки сидели притихнув и каждая задумалась о своей дальнейшей судьбе, наверное эти стены видели много ещё таких же девчат, которые мечтали и любили, надеялись на лучшее. Марина тряхнула головой, словно сбрасывая грустные мысли. «Пошли гулять, — сказала она, — нет нормальных парней, вот и приходится со всякими Васьками и Виталиками встречаться! Давай снеговика слепим, нечего киснуть!» Виталик был поклонником Марины, нелепый коротышка с ужимками Луи де Фюнеса и глупой болтовнёй о том, как он откроет свой ресторан после окончания техникума, Марине было ясно, что у этого комичного человечка никогда не будет никакого бизнеса и со смехом заявляла ему об этом, приводя Виталика в праведный гнев.
Подружки смеясь катили огромный снежный ком, их смех звеня оседал где — то в глубинах безлюдного парка, а тусклый фонарь с удивлением наблюдал за их действиями своим рыжим глазом. «Большеват ком.» — сказала Надя, отряхивая с варежек налипший снег. «Ничего, — отозвалась Марина, — пускай будет большим и высоким, не то что Виталик!» «И пускай смотрит на окна нашей общаги, — подхватила подруга, — а не на рюмочную!»
Снежный шедевр почти был готов, когда Марина внезапно схватив Надю за руку зашептала на ухо захлёбываясь ледяным воздухом: «На нас офицерик смотрит! Боже, какой красавчик! Сюда идёт!» Она поправила сбившуюся набок шапку и выпятив грудь, томно улыбнулась. «Вам помочь?» — весело спросил парень, разглядывая раскрасневшихся девчонок. «Без вас никак не справиться!» — продолжая улыбаться, ответила Марина.
Его звали Глеб — он словно вышел из самых сладких девичьих грёз, широкоплечий красавец в военной форме, с белозубой улыбкой и галантными манерами. Он помог подругам управиться со снеговиком и проводил их до общежития. Уже на крыльце, он предложил Наде задержаться на минуточку.
Пока Марина поднималась в свою комнату, рой неприятных мыслей и ощущений накрыл её душным колпаком. Он попросил задержаться Надю. Почему? Почему не Марину? Почему этот красавчик выбрал её долговязую подружку в дурацком пальто, которое ей давно мало. Это казалось чудовищной несправедливостью, сбоем в отлаженной системе, где Марина — главная красотка, а Надя её тень. Она искренне так считала до этого вечера и уязвлённое самолюбие захлёстывало её горькой волной, смывая и унося в белую пустоту сырого декабрьского вечера — все те положительные качества, что теплились в ней.
Неделю спустя после судьбоносной встречи с Глебом, Надя сияла счастьем, оно будто наполняло её до краёв и делало ещё прекрасней. «Ваське — то когда собираешься сказать?» — спросила Марина, изо всех сил стараясь, чтобы желчь и ехидство не сочились из этого простого вопроса. «Как приедет сразу скажу, — ответила Надя, — писать об этом как — то не по — людски, лучше при личной встрече. Права ты была, он мне не пара. Только встретив Глеба я это осознала. А Васька любит больше бутылку, чем меня и продолжив эти отношения я сгубила бы свою жизнь!» «Какие мы умные стали!» — не удержалась от язвительности Марина.
Она привыкла всегда жалеть подругу. Наде постоянно не везло и выслушивая о её бесконечных бедах, Марина сама будто делалась на Надином фоне лучше и удачливей. Она всегда думала, что Надька выйдет за Василия, они уедут обратно в деревню, он будет пить и не работать, она страдать и за копейки пахать поваром в детсаду, а Марина приезжать по выходным и выслушивая бесконечные сетования на жизнь, давать мудрые советы с высоты своего более статусного положения… Как — то так, но не наоборот!
А теперь Надя станет женой офицера, а что Марина? Особой красотой не наделена, умом тоже. Она вдруг отчётливо увидела своё будущее, хорошо если повар в детсаду, а может посудомойка в какой — нибудь забегаловке, вереница грязных тарелок, огромные сковороды и кастрюли с застывшим жиром… «Ну уж нет, — подумала она, — это несправедливо!»
Она знала когда приезжает Василий и что их разговор с Надей состоится в парке возле общаги. Маринин мозг заработал как изощрённый и отлаженный механизм, она продумывала все варианты действий и их последствия. Глеб получил анонимную записку и в назначенный час был в парке, он видел Надю и Василия, которые о чём — то ожесточённо спорили, сделать из этого вывод о характере их отношений было невозможно и он подождав когда Надя уйдёт, напрямую спросил Василия о том, кем ему приходится эта девушка. Василий зло ответил, что это его будущая жена, ему не хотелось так легко сдавать свои позиции. Марина не до конца понимала, что её задумка это подлость, она искренне полагала, что это Надька каким — то хитрым образом увела у неё из — под носа Глеба и теперь свершилось справедливое возмездие.
А Надя выплакала все глаза и когда казалось, что слёз уже не осталось, они вновь брались откуда — то из недр израненной души. Она ничего не понимала, почему вдруг Глеб решил, что она считала их отношения не серьёзными и морочила ему голову. Она впервые любила по — настоящему, замирая от восторга только завидев его издалека, покрываясь мурашками от переливов его голоса, полюбила своё имя оно срываясь с его губ звучало как песня. Но всё это в прошлом. Марина была всегда рядом, она говорила успокаивающие слова и держала за руку, заняв прежнюю роль в их отношениях, роль более удачливой снисходительно — утешительной подруги.
Однако утешала она не только Надю, Глеб тоже нуждался в поддержке и Марина с удовольствием её оказывала. Играя на контрасте, где она хорошая, а Надя предательница, как опытный стратег вела она свою кампанию и задумка увенчалась успехом. А в зимнем парке под окнами общежития, снеговик, так весело и беззаботно слепленный двумя подругами, медленно оседал, превращаясь в серую бесформенную кучу, как и дружба двух девчат.
Надя ворвалась в комнату как ураган, хотя и ураган не заставил бы наверное Марину так испугаться. Одного взгляда на подругу хватило, чтобы понять, что она всё знает. Порывистые движения, глаза сверкающие гневом и пылающие щёки Нади не сулили ничего хорошего. Она подошла к Марине, не снимая сапог и оставляя на полу островки талого снега, нависла над ней словно богиня правосудия и сжав зубы процедила мучивший её вопрос: «За что?»
Марина стушевалась, начала юлить и делать вид, что не понимает, о чём речь. «Вас видели, — обронила Надя, — вас видели вдвоём… Это ты всё подстроила!» «Это его выбор, — перешла в наступление Марина, — он уже взрослый и сам понимает с кем ему лучше. А ты возвращайся к Ваське, каждому своё. А у нас с Глебом скоро будит семья и мы уедем отсюда. И я беременна…. Так что не докучай нам!»
Про беременность она солгала, опасаясь, что подруга перейдёт в наступление и попытается оправдаться перед Глебом. Это сработало, Надя отступила и вскоре Марина стала женой офицера. Она без сожаления бросила техникум, он ей теперь ни к чему и с головой окунулась в подготовку сначала к свадьбе, а потом к отъезду.
Когда она была маленькая к ним в деревню, погостить у родственников, приезжала одна женщина. Звали её Клавдия и она была офицерской женой. У неё были модные платья, красные ногти и бусы из блестящих камушков. Она угощала детвору конфетами и это ярко врезалась в память Марины, как олицетворение чего — то красивого, беззаботного, с привкусом шоколада. Основываясь на этих детских впечатлениях она рисовала в своём воображении дальнейшую жизнь с Глебом. И когда поезд плавно набирал скорость, Марина блаженно улыбалась очень смутно представляя, что ждёт её впереди.
Автор: Анфиса Савина
