Живу как все. Трое детей, двухкомнатная квартира, одна зарплата и ни одного мужа.
Работаю в аптеке. Платят не очень, но я своим местом очень дорожу. Меня греет мысль, что в случае чего можно быстро и спокойно отравиться. Дёшево, надёжно и далеко ходить не надо.
Всплывает сегодня в моём окошке бабка-божий одуванчик. Бабки – контингент по умолчанию сложный. Во время их визитов аптекарю часто хочется принять стопочку-другую мышьяка.
Бабка-одуванчик надела очки и стала смотреть на витрину и на меня. Она осматривала нас так тщательно, словно ей обещали за это добавить пенсию.
— А и здравствуй, а и моя черёмуха! – говорит она наконец. – А и за таблетками пришла я.
Сперва я подумала, что пронесло. Вот ведь трое детей у меня уже, а наивная до сих пор.
— Пожалуйста, конечно, — говорю. – Всё для вас. Давайте рецептик.
Бабка посмотрела на меня так, будто я попросила у неё прямо тут сдать анализы.
— А и нету рецепта, — говорит. – А я их так брала тот раз. Ты поищи, моя черёмуха. В синенькой коробочке они.
Я глянула на полки. По самым грубым подсчётам там лежало несколько сотен наименований препаратов в синеньких коробочках.
— Название скажите, — говорю. – Для чего лекарство-то? Для суставов? Для желудка? От давления? Диклофенак? Мелоксикам? Артрофоон?
— А и не помню я, — сказала бабка. – Но коробочка синенькая была. А и помогло очень. Хорошие очень пилюли. Мне от спины помогло, Викторовне – от мозгов, а коту – от поноса.
Я тщетно старалась вспомнить хоть какой-нибудь препарат с таким широким спектром действия. Не вспомнила. Может, в фармацевтическом училище я прогуляла именно ту лекцию, где рассказывали о таблетках в синей коробочке?
— Хотя бы частично название помните? – спрашиваю. – Сирдалуд, баклофен, мидокалм?
— Частично помню, черёмуха моя! – обрадовала меня бабка. – Название тоже было синенькое! Все буквы были синенькие, как мой сосед после Пасхи.
Вздохнув, я наугад выложила перед бабкой несколько синих коробочек – вдруг хотя бы визуально вспомнит?
— Смотрите, — говорю. – Ничего знакомого не видите?
Бабуля надела ещё одни очки поверх первых. Тщательно обнюхала все упаковки и спросила:
— А и попробовать-то можно их, моя черёмуха?
Мне захотелось нырнуть под прилавок и не вылезать до воскресенья.
— Как вы себе это представляете? – говорю я. – «Попробовать»! Это же лекарства, а не семечки на привозе. Или вы помните свои таблетки на вкус?
— А и помню! – гордо сказала бабулька. – Точно помню!
— Ну и какие они на вкус? – спрашиваю. – Хоть примерно? Сладковатые? Горькие? С кислинкой?
— А такой… — говорит бабка. – Дерьмо как дерьмо.
Дело шло в тупик. Я решила зайти с другой стороны.
— Бабушка, — говорю жалобно. – Может, помните хотя бы, сколько таблеток было в упаковке?
Бабка наморщила лоб под чепчиком и в глазах появился проблеск мысли.
— А и дюжины две было, черёмуха, — говорит. – Или полста, где-то так.
Руки у меня снова опустились.
— Это очень широкий круг поиска, — говорю я. – Кто вам их вообще выписывал, эти пилюли?
— Мне их выписывал Мешков! – сказала бабка. – Это точно. Дохтур Мешков Аркадий Михалыч. В девяносто четвёртом году он мне их выписывал, я как раз на пенсию выходила.
— Уже хоть что-то, — говорю я. – Где бы найти этого доктора Мешкова? В какой он поликлинике?
— …а и выписал он мне эти таблетки, — сказала бабка-одуванчик. – И говорит: пей, Гавриловна, на здоровье! Тебя сразу на пенсию отправят!
— Бабушка, я не знаю, что вам отпустить! – взмолилась я. — Нимесил, кетопрофен, гидрокортизон? Если я вам продам не тот препарат, да ещё и без рецепта – меня начальница на вечный покой отправит! А у меня трое детей и одна зарплата.
Бабка-одуванчик огляделась.
— А и Ольги-то сегодня нету? – спросила она. – А и в тот раз она дежурила.
— Вы про мою сменщицу? – говорю. – Нет её сегодня. Ольга ушла на больничный. С давлением мается.
— Это после меня! — удовлетворённо сказала бабка, и мне стало совсем плохо.
— Извините, бабушка, — говорю. – Нет у меня никаких синеньких коробочек! Ничем помочь не могу. Или отыщите вашего Мешкова и уточните название лекарства в синенькой коробочке. Может, у вас телефон сохранился?
Напрасно я надеялась.
— А и помер ведь Михалыч! – огорчила меня бабка. – С тех же таблеток и помер, в девяносто четвёртом. Я вот с них на пенсию пошла, а он…. того. Деревянный пинжак примерил и не снимает.
— Ужасно, — слабо возмутилась я. – Что он такое вам выписывал? Это какой-то врач-отравитель! Коновал! Ему бы только собак лечить!
— А он собак и лечил, — сказала бабка. – Бригадный ветеринар он был, моя черёмуха. А врачей у нас в деревне не бывало.
В полной прострации я всучила ветеринарной бабке какие-то витамины в синей коробке и считаю, что дёшево отделалась. Но если она придёт и завтра – уйду на больничный вслед за сменщицей.
Может, всё-таки выпить стопочку мышьяку для снятия стресса? Хорошо в наше смутное время работать в аптеке – в случае атаса можно быстро и спокойно отравиться. Дёшево, надёжно и далеко ходить не надо.
Автор:
Чо сразу я-то?
