— Егорка! Убери свои кубики! — поругалась Оля.
Малыш поднял головку от игрушек и непонимающе посмотрел на маму большими умными глазенками.
— Ма! Дай денег, девчонки в кино зовут, — проговорила, вошедшая в комнату, дочь.
Оля отвлеклась от складывания кубиков в коробку и повернулась к дочери:
— Какое кино?! Мы же поговорили с тобой на эту тему. Некогда сейчас о кино думать! Садись, к ЕГЭ готовься, экзамены на носу! И почему я за вами всеми убираю?! Иди сюда, помогай, давай, в комнате бардак, игрушки раскиданы.
— Это не мои игрушки! С какой стати я их буду собирать? Вон, пусть мелкий сам собирает. А мне «надо готовиться к ЕГЭ»!!! — с издёвкой произнесла дочь и вышла из комнаты.
Оля села прямо на засыпанный игрушками пол и заплакала: «Ну почему она со мной так разговаривает? Что я ей плохого сделала? Ни помощи, ни поддержки, ни понимания. Хочешь, чтобы человеком выросла, заботишься о ней, а она…»
Малыш подошёл к маме и молча обнял её своими маленькими тёплыми ручками:
— Не пьячь, мама!
— Всё хорошо, мой хороший, всё хорошо, — проговорила Оля, гладя его по головке и улыбаясь через силу, но слёзы полились ещё сильнее.
Так всегда бывало. Она старалась быть сильной, держалась и не позволяла себе расслабляться, но стоило вот так вот искренне кому-то её пожалеть, так, словно плотина прорывалась. Хотя потом становилось легче, появлялись силы и оптимизм.
Оптимизма ей сейчас очень не хватало… С мужем, Серёжей, вчера разругались вдрызг. Сегодня наступила суббота, и ранним утром он умчался куда-то. Ничего ей не сказал. Просто ушёл. Судя по отсутствию удочки — на рыбалку. Ох, не понимала она этой зимней рыбалки! То ли дело летом — тепло, хорошо, речка, водичка на солнышке так и искрится, сидишь, на природу любуешься, одно удовольствие рыбачить. А зимой? Холодно, ветер, снег, да лёд кругом и только сиди около проруби этой, бррр… А денег сколько на все эти снасти угрохали! Там же всё особенное надо было покупать. Муж сказал Оле, что обычная удочка не подходит и всё остальное тоже… Нафига ему это! Нашёлся любитель рыбы! Дома бы сидел, помогал. Вон сколько дел!
Ни убираться, ни готовить Оля не успевала. Хорошо хоть выходные наступили, но не для отдыха, а чтобы хоть немного уменьшить гору дел, которая накопилась за неделю. А дочь, Маришка, совсем дерзкая стала. Не слушается, не помогает тоже. Одни гулянки на уме. А если не поступит? Денег на платное обучение нет. Материнского капитала только разве что на пару лет хватит… Ааааа……..
Хотелось плакать ещё сильнее. У соседки девочка-умница сама готовится. В интернете сидит, смотрит видео обучающие, тесты проходит постоянно, наверное, книжки свои наизусть выучила уже. А Маришка… Как не спросишь, огрызается, дерзит, мать ни во что не ставит. Вот и пусть идёт полы мыть, если не поступит. Пусть все идут. Надоели! И малыш, Егорка тоже уже кулачками своими дерётся иногда с матерью. Один раз укусил даже: в сад не хотел идти утром. А Оля что? Виновата? Ей тоже не охота никуда идти. У других дети слушаются: сказал надо, значит надо, а эти… Самой не до себя: утром встань, завтрак приготовь, все собери, проследи, чтобы все поели, всё с собой взяли, ничего не забыли, да ещё сама соберись как-нибудь. Оля грустно улыбалась, подумав о том, что рекорд установила: макияж за пять минут. И вроде даже ничего так, получается. Ох… А раньше… Так любила она всё это дело! Макияж делала тщательный, подолгу перед зеркалом сидела, потом выбирала, что надеть. А сейчас, схватила, что ближе лежит и побежала. Дети же теперь, не до себя…
А муж сказал вчера, что сама, мол, разбаловала. Сама виновата. Ну да, надо было бросить их, как котят, на произвол судьбы! Есть такие примеры. Родители ни сколько не помогают ребенку, он учится на двойки. Зато сам. Одна мама сказала как-то на собрании в школе: «я своё отучилась — пусть он сам теперь!». Ну, сам. Только перспектив у него в жизни никаких не предвидится, похоже. Поступать никуда не собирается. И мать, похоже, не ищет и не предлагает ему ничего. Как будто ей всё равно… Зато сам. А у него ветер в голове! И делать-то за него не надо, просто направлять грамотно, контролировать… Но той маме некогда. Правда живёт она одна. Без мужа воспитывает парня.
А, что толку, думала Оля, что есть этот муж? Не помогает всё равно. Ничего не может сам. Поручила бельё в машинку заложить, два часа объясняла, какой порошок взять, куда нажать, а он взял и случайно (так он сказал) к белому белью Егоркину красную футболку кинул. Всё бельё испортил… Пылесосить он, видите ли, не любит. А она, значит, любит, раз пылесосит? И что за манера у всех то, что они не любят делать, сваливать на мать?
Как она давно не делала ничего для души! Как она устала от всех! Очень хотелось на необитаемый остров. Хоть на недельку!
— Да что же это такое-то, всё забито, ничего приткнуть нельзя! — Оля залезла на стремянку и пыталась засунуть коробку с вещами на самую верхнюю полку шкафа в коридоре. Кошка Плюшка тоже ступила на лестницу передними лапами и начала забираться, — Брысь, брысь, — попыталась согнать её Оля, — Нафик мы это храним? Выкину всё на помойку! Опять Серёжка забил тут полки хламом! Маришка! Иди, помоги, забери Плюшку, коробку сейчас уроню, на одной ноге стою, неудобно держать… Аааа!..
Оля со всего маху упала с лестницы. Приземлилась на бок. Поднявшись и сев на полу, она аккуратно пошевелила всеми конечностями. Вроде ничего не сломала… синяк только расплывается. Ушиб. Ладно. Это не так страшно. Сейчас надо лёд приложить.
Оля аккуратно поднялась и пошла на кухню. Вдруг зазвонил телефон.
— Маришка! Ну, где ты там! Принеси мой телефон, я не могу быстро идти, ногу ушибла!
В коридоре Маришкиной куртки не было… И сапог тоже. «Ушла?! Во, даёт, — с удивлением подумала Оля, — Я же ей не разрешила гулять!»
Номер не знакомый…
— Да! Да. Я. Да, Ольга. Это муж мой. Сергей, муж, да. А что случилось?
От услышанного комната бешено закрутилась перед глазами. Оля подумала, что сейчас опять грохнется. Хотя, может так и лучше?
Звонили из больницы. Сказали, что Сергей… что с ним произошло несчастье. Он провалился под лёд. Его пытались спасти. Привезли в больницу, но… Врач сказал, что они сделали всё возможное…
Оля сидела на кухне и пыталась осознать происходящее. Голова отказывалась работать. Всё вроде ясно. Но как это осознать? «Боже! Вот стоит Сережина кружка, — подумала Оля, — Там чай остался… С утра не допил, видимо… Так и стоит. Надо помыть. Нет!!! Не буду мыть! Сережа! Он больше никогда не будет пить из этой кружки!»
—НЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!! — женщина громко завыла в голос и зарыдала.
***
Оля просидела полчаса, безутешно рыдая. Малыш Егорка был очень напуган. Он никогда ещё не видел маму в таком состоянии. Она просто билась в истерике. Сначала он пытался её утешить, но потом, видимо, поняв, что она вообще ни на что не реагирует, отошёл в угол кухни, сел личиком к стенке и стал ковырять пальчиком обои. Ему было страшно, и таким образом он пытался успокоиться.
У Оли в голове крутились мысли о том, что делать, как всё организовать. Сказали, что нужно подождать до понедельника. Справку смогут выдать завтра, а в ЗАГС надо ехать в понедельник. А потом всё остальное… Боже, как страшно… Её трясло.
Оля прошла в комнату дочери. Там царил бардак.
«Ох, ну банановую кожуру-то можно было выбросить! Коричневая уже! Крошки от печенья, фантики от конфет на столе, бумажки какие-то. Мусору сколько… Что это? Тест? Две полоски?!! Нет… Так… Не может быть. Она же ещё совсем ребенок! И парня у неё нет даже. Ну… по крайней мере, она не говорила, да и не видел его никто. Беременна?! Маришка?!!»
Оля продолжала машинально собирать мусор в пакет и наводить порядок в комнате. Она поняла, что ещё чуть-чуть и сойдёт с ума. Или уже сошла? Всё свалилось на неё в один момент. Это невозможно выдержать! Очень хотелось зажмуриться, а потом открыть глаза и понять, что это всего лишь сон.
— Так. Не паниковать. Я теперь одна. Совсем. Нужно собраться, — монотонно твердила себе Оля, вытирая льющиеся потоком слёзы, но хотелось просто сесть на пол и выть…
— Мама! Я есил тебе помоть, — крикнул из коридора Егорка, — Смотьи!
Оля выглянула из комнаты, держа в руках пакет с мусором и обомлела. Малыш залез на стремянку, на самую высокую ступеньку и ручками пытался затолкнуть большую коробку, которая так и стояла, задвинутая наполовину, с тех пор, как Оля свалилась с лестницы.
— Егорка! Слезай оттуда! Нееееет! — Оля со всех ног кинулась к нему, но подхватить не успела. Тяжеленная коробка сшибла малыша и он, потеряв равновесие, полетел на пол, вниз головой…
***
— Мам… Мама… Очнись, — Маришка склонилась над Олей, заботливо поддерживая её голову. — Пап, не надо нашатырь, она очнулась! Глаза открыла.
Дочь принялась целовать маму в нос, лоб, щёки, руки, приговаривая:
— Ты так нас напугала! Зачем ты полезла на эту лестницу? Так упала, что сознание потеряла. А у нас даже нашатырного спирта нет! Папа хотел, вон, к соседям идти, просить.
— Оля! — муж, подбежав к ней, тоже бросился обнимать, — Господи! Ужас. Голова не кружится? В глазах не двоится?
Оля подскочила с пола, как ужаленная и тоже принялась обнимать и целовать мужа, приговаривая:
— Живой, живой! Как хорошо-то! Живой! Не езди больше на эту рыбалку! Хватит! Это же опасно! Я без тебя не смогу жить, я просто пропаду, я так люблю тебя! — Оля заливалась слезами.
Потом она что-то вспомнила и повернулась к дочери, ошарашенно наблюдавшей за родителями, которые напоминали ей прощальную сцену из «Титаника».
— Маришка! Скажи правду! Ты беременна?
Дочь вытаращила глаза так, что стала похожа на аквариумную рыбку-телескоп.
— Нннет… — ошарашенно вымолвила она, — С чего бы это? Мам! Может тебе в больницу, всё же? Голову проверить? Такие травмы небезопасны.
— Погоди… Егорка! Он же упал! Ударился сильно!
Оля резко повернула голову, отчего у неё всё перед глазами поплыло, и увидела сына, который, держа в руках свою любимую красную машинку, испуганно стоял в дверях. Он переминался с ноги на ногу и ровным счетом ничего не понимал: все плачут, обнимаются и почему-то сидят на полу…
— Оля, — спросил муж, — А про какую рыбалку ты говорила? Ты что, забыла? Я же все снасти продал Лёньке! Помнишь, мы потом машинку стиральную купили на эти деньги? Я же решил больше не рыбачить зимой. Ты забыла, да?
— Ой… — сказала Оля, держась за голову, — Точно, забыла. Как же я вас всех люблю!!!
Маришка искоса посмотрела на папу и, сделав удивлённую гримасу, пожала плечами. Ведь ещё несколько минут назад Оля ругала всех, на чём свет стоит. Правда Сергей этого не слышал, потому что вернулся как раз в тот момент, когда жена уже упала. С лестничной площадки он услышал грохот и даже испугался, гадая, что там такое дома произошло.
Рано утром Сергей уже успел смотаться к своим родителям: в шесть часов утра позвонил отец, нужно было срочно приехать, помочь. Вот он и решил потихоньку съездить, а Олю будить не стал, рассчитывал, что быстро вернётся.
Оля прижималась к мужу и крепко-крепко обнимала его. Сзади подошла Маришка и тоже обняла их обоих вместе. И Егорка, так и не выпуская из рук свою машинку, прижался к их ногам. Было тихо-тихо, только слышно, как тикают на кухне часы. А Оля улыбалась и думала о том, какое же счастье, что все они рядом, живы, здоровы и всё хорошо!
Автор: Жанна Шинелева
