Девочку звали Славка. Так звали её все. И мальчишки во дворе, и насмешливые подружки-кокетки. И дедушка, который очень её любил. Любить ему больше было некого. Мама Славки, которая и назвала дочку красивым необычным именем Мирослава, умерла от, казалось бы, обычного гриппа. Отправилась по скорой в больницу с высокой температурой, а оттуда уже не вернулась. Врачи только руками развели: мол, бывает. Осложнения.
Деду, профессору, внучку оставили. Поднял он тогда все свои связи, и осталась Славка жить с дедом. Кто отец девочки, дочь так ему и не призналась, а он не настаивал.
— Дедушка, а почему я Славка? — удивлялась она.
— А птичка есть такая, шустрая и быстрая, прямо как ты.
— Правда?
— Правда. А ещё мама тебя как назвала? Мирослава. Слава мира. А ты какая же «слава». Маленькая ещё. Оттого и Славка. Поняла?
Про большую и маленькую славу девочка поняла не очень. Объяснение про птичку понравилось ей гораздо больше, и на вопрос дедушки она ответила кивком.
С тех пор ей нравилось думать, что она птичка. Славка закрывала глаза и мысленно пыталась взлететь. Иногда ей это удавалось, и она представляла, как все, кого она знает, остались там, внизу, а она поднимается всё выше и выше. Она не боялась высоты.
Бесстрашно лазила с мальчишками по крышам гаражей и обожала колесо обозрения в старом парке. Дед всегда улыбался, когда на все его предложения покататься на других каруселях, внучка неизменно отвечала:
— Нет, деда, давай ещё раз на этой.
Летом, когда она закончила второй класс, к ним во двор забежала ватага чужих мальчишек, гнавшаяся за маленьким котёнком. Котёнок от страха заскочил на старую берёзу. Самый старший из чужаков решительно шагнул к дереву, намереваясь достать беглеца, но Славка смело встала перед ним.
— Идите отсюда! — звонко сказала она. — Это не ваш двор.
— Уйди, малявка, — пригрозил мальчишка. — Хуже будет
— Не уйду! — Славка упрямо нахмурила брови. — Животных нельзя обижать. Дедушка говорит, что они создания Божьи.
— У тебя дед, что, поп что ли?
— Дедушка — профессор биологии. Он очень умный и добрый.
— Уйди, девчонка!
Мальчишки подошли к своему вожаку и встали за его спиной, насмешливо поглядывая на глупую, маленькую девочку, посмевшую пойти против них.
Славка не отступала. И когда старший поднял руку, намереваясь просто отодвинуть упрямицу со своего пути, из подъезда выскочил соседский мальчишка Алёшка. Оценив ситуацию, он пронзительно свистнул, и откуда ни возьмись во дворе стали появляться остальные пацаны.
Алёшка заслонил собой маленькую хрупкую Славку. Две насупленные со сжатыми кулаками компании стояли друг напротив друга.
— Сами уйдёте или помочь? — хмуро спросил Алёшка.
Он был здесь хозяином, и он защищал свой двор, и девчонку в этом дворе. Чувствуя его законную правоту, чужие мальчишки медленно развернулись и ушли. А Алёшка спросил:
— Чего они хотели, Славка?
— Котёнок. — Она подняла голову. Мальчишки тоже задрали головы вверх. За время развернувшегося конфликта, кошачий малыш успел забраться уже очень высоко, туда, где переплетались между собой самые тонкие ветки.
Алёшка снова свистнул, теперь уже от удивления.
— Ничего б себе. Его оттуда не достать. Очень высоко. — Резюмировал он.
— Я попробую! — рванулась Славка.
— Не смей! — Алёшка строго посмотрел на девочку. — Проголодается, слезет сам. Она понуро отошла в сторону. Мальчишки вскоре разбежались по своим делам, а котёнок, голодный и напуганный, заплакал. Сперва тихо, а потом громче и громче. Славка скинула сандалии и рванула вверх, шустрой птахой перепрыгивая с ветки на ветку. В этот момент она, действительно, напоминала маленькую серую птичку. Когда мальчишки увидели, её среди ветвей, она почти добралась до перепуганного зверька.
— Славка, слезь! — осипшим от волнения голосом крикнул Алёшка.
Но девочка уже подхватила котёнка и, прижимая его к груди, принялась так же шустро спускаться с дерева. Держаться одной рукой было неудобно, да ещё котёнок своими острыми коготками цеплялся за Славкину кожу сквозь тонкую ткань футболки. Оставалось чуть меньше половины пути, когда под маленькой босой ногой треснула обломившаяся ветка. Они так и упали: крепко прижимающая котёнка Славка и он, намертво вцепившийся когтями в её футболку.
— Не трогайте! — строго сказал кто-то. — До приезда скорой нельзя.
— Деда, — умоляюще прошептала Славка, увидев на мгновение родные глаза за блестящими стёклами очков — котёнок. Это мой котёнок. Создание. Божье.
За дни, проведённые в больнице, дед постарел ещё больше. Он сутками сидел рядом со Славкой, приезжая домой лишь покормить котёнка, которого не смог оставить на улице после просьбы единственной внучки.
— А как Славка? — С надеждой спрашивал его Алёшка в минуты редких встреч.
Дед только безнадёжно махал рукой и спешил уйти. Дома он плакал. А котёнок тёрся о его ноги, хрипловато мурлыча.
Однажды Славка всё же пришла в себя.
— Деда, а котёнок?
Он так обрадовался, что толком и не ответил на её вопрос, забормотал ласково.
— Дома, дома ждёт. Что ж ты, птичка, так напугала дедушку?
А потом их выписали домой.
— Ходить не будет, — с сожалением сказал молодой врач. — Позвоночник повреждён. Операция не поможет.
Появилась в их доме «волшебное» кресло. Дедушка называл его так, потому что пытался избавить себя и Славку от безнадёжности происходящего. Но девочка верила, что когда-то кресло обязательно поможет ей встать. Только вот летать в мечтах она уже не могла. Не очень-то полетаешь вместе с громоздкой конструкцией на колёсиках.
— Я больше не птичка славка, дедушка. — грустно сказала она профессору. — Я просто Славка.
— Не всё ещё потеряно, моя девочка, — отвечал дед, но голос его дрожал.
И только котёнку, которого назвали Принцем Мяусом, было всё равно. Он запрыгивал девочке на колени, ластился и цеплялся за одежду острыми коготками. Когда он гордо расхаживал по подоконнику, держа истинно королевскую осанку, Славка уверяла деда, что Мяус — настоящий заколдованный принц. Дед гладил её по голове и соглашался.
А Алёшка в хорошую погоду помогал профессору вывозить Славку на улицу. И тогда они разговаривали. Славка рассказывала приятелю про непослушного гордого Мяуса, а Алёшка про школу, про мальчишек из своей спортивной секции.
— Лёш, — сказала однажды Славка — ты не виноват, что я упала с дерева. Я сама.
Алёшка покраснел. Откуда она могла узнать его мысли? С того самого момента, как он увидел Славку на верхушке дерева, ему не давало покоя чувство вины за случившееся с ней. Если бы он сам полез за котёнком в тот день или по-настоящему, не словами, остановил девочку, ничего бы этого не было.
Зато истинная причина происшедшего ничуть не грустил. Подросший кот хищником набрасывался на ноги сидящей в кресле маленькой хозяйки и воображал, что он охотится на страшного зверя. Славка смеялась над его проделками, не обращая внимания на впивающиеся в кожу острые коготки. Наигравшись, Мяус ложился ей на колени и, мурча, перебирал лапками, словно массажируя ничего не чувствующие ноги девочки.
Весной, когда уже старая берёза выпустила весь свой сладкий сок и развернула первые зелёные листья, неожиданно позвонил молодой доктор из той самой больницы, где лечили Славку.
— Здравствуйте! — Сказал он профессору. — Мне очень надо с вами поговорить.
С того самого момента, как он увидел эту маленькую отважную девочку, бесстрашно бросившуюся на выручку попавшему в беду зверьку, что-то не давало ему покоя. И на конференции, куда он недавно ездил, врач решил рассказать об этом эпизоде коллегам. И надо же было случиться так, что, одновременно с ним, там находился, практикующий в другой стране, но родившийся и выросший в их городе, известный хирург. Узнав, что случай с девочкой произошёл в его родном городе, он долго изучал историю болезни и рассматривал снимки.
— Сколько ей? Девять? Вся жизнь впереди. А знаете, я возьмусь. Мне, конечно, надо осмотреть ребёнка, взять все анализы, сделать новые снимки. Но сразу могу сказать, что крохотный шанс есть. И грех не воспользоваться им.
И вот теперь он приезжает. И готов осмотреть Славку. Необходимо лишь согласие профессора.
— Если есть хоть малейшая надежда на чудо, я не имею права отказываться. Только, не уверен, что у нас хватит средств, чтобы оплатить услуги такого специалиста.
Доктор лишь пожал плечами. Об оплате разговора не шло. Как понял он, его коллега делает это не из-за денег. Из-за чего? Он тоже не знает.
Славке понравился этот задумчивый доктор, который так внимательно осматривал её, расспрашивая, как же она решилась залезть на такую высоту. А когда узнал, что раньше Славка мечтала стать птицей по-настоящему, погладил её по голове.
— Я тоже мечтал летать в детстве.
— Правда? — обрадовалась девочка. — Как птица?
— Не совсем. Я хотел стать лётчиком.
— А почему не стали? Боитесь высоты? — заинтересовалась Славка. И похвасталась. — Я вот совсем не боюсь.
— Да нет, просто так получилось в жизни, — сказал он и погрустнел.
Славка решила, что она больше ничего не будет спрашивать. Ей отчего-то не хотелось, чтобы он огорчался.
— Знаешь, Алёша, — сказала она в тот же день приятелю — если ты очень сильно захочешь стать лётчиком, то обязательно им становись. А не врачом или ещё кем-то.
— Это ещё почему? — Удивился Алёшка. — Но, вообще-то, я хотел бы работать спасателем.
— Вот и становись спасателем. — Не стала спорить Славка. — Ведь если твоя мечта сбудется, то ты каждый день будешь рад тому, что она сбылась. И не станешь грустить из-за того, что стал ещё кем-то, кем не хотел быть.
— Хорошо, — Алёшка почти никогда не спорил со своей маленькой подружкой.
— Славка, а тебе не страшно, что тебя будут резать? — Вдруг спросил он.
— Нет. — Она мотнула головой так, что волосы рассыпались и упали ей на лицо. — У меня есть дедушка, ты, волшебное кресло, Принц Мяус. И если даже ничего не получится, то я всё равно буду радоваться, потому что это всё у меня есть. А если доктор меня вылечит, то я потеряю только волшебное кресло. Но тогда оно мне уже будет не нужно, понимаешь?
Алёшка не совсем понял, но спорить не стал. Славка, хоть и маленькая, иногда говорила такие вещи, над которыми ему приходилось долго думать.
***
Они сидели в кабинете вдвоём: простоявший шесть часов за операционным столом хирург и старый профессор биологии. Руки деда дрожали от едва сдерживаемого волнения.
— Всё позади. Если я прав, Мирослава будет ходить.
— Она не любит своё полное имя. — Улыбнулся дедушка. — Мы зовём её Славка. Когда её мама умерла, она сидела нахохлившаяся, в своём сером платьице, кстати, это её любимый цвет, и очень напоминала маленькую птичку — серую садовую славку. Такая же быстрая, неунывающая, всегда в движении…
— У вашей внучки очень необычное родимое пятно на спине. — Заметил хирург.
— Восклицательный знак? О, да. Дочь ещё говорила, что, не иначе, ангелы отмечают подобными самых нужных и значимых людей на Земле. Видимо, Славка из таких.
— Видимо… Давайте я вызову вам такси. Вам обязательно надо поспать. Нам ещё Славку на ноги ставить.
Дед ушёл. Хирург проводил его до машины. Вдохнул свежий весенний воздух.
Она верила в сказки. Он мечтал стать лётчиком. Она видела контуры рыцарских замков в очертаниях проплывающих облаков. Жалела голодных птиц. И часто улыбалась. Странная? Но ему нравилась её улыбка. Она не имела ничего общего с пустым кокетливым хихиканьем других девушек. Они познакомились случайно, и уже через пару дней готовы были пожениться, зная лишь имена друг друга. Она прикасалась к родимому пятну на его плече губами и говорила, что так ангелы отмечают самых нужных и любимых людей, чтобы мы их сразу узнали.
И вдруг звонок, оттуда, из-за океана, где гостили у бабушки с дедом родители. Машина сорвалась со скалы. Отец погиб сразу. Мать ещё можно было спасти. Не хватило квалификации врача. Он больше не вернулся сюда. Продажей недвижимости и прочими формальностями занимался юрист. А он упрямо решил делать всё, чтобы менять реальность. Стал хирургом. Говорили, талантливым. И больше никогда не смотрел в небо. Его ценили, им восхищались чужие люди. Его любили дед и бабушка. Ведь им некого было больше любить. А он почти никогда не улыбался. И не хотел или не мог любить сам. Всё время ругал себя за то, что не вернулся и не нашёл ту, для которой стал однажды самым любимым и нужным.
И вот маленькая девочка с таким же родимым пятном, как у него самого. Улыбчивая большеглазая Славка. Он в сотый раз перечитывал бумагу из лаборатории с результатами теста…
— Ай, Принц Мяус, что ты делаешь? Мне же больно!
Профессор стоял и улыбался, глядя, как Славка отдирает от своих колен, выпустившего когти кота. И впервые радовался тому, что ей было больно.
Вчера они ходили в парк. Втроём. Он, Славка и её отец. Хирург легко поднял её из волшебного кресла и на руках занёс в кабинку колеса обозрения.
— Ура! Я опять летаю! — Восторженно закричала она, когда кабинка поднялась на самый верх. — Смотрите, смотрите! Вон то облако — вылитый Принц Мяус! Правда же?
Славка пошла. Сначала неуверенно, как ходят совсем маленькие дети, потом смелее.
— Ты это, давай поосторожней. — Говорил ей Алёшка, шагая рядом, готовый в любой момент протянуть руку.
***
Он так и пойдёт рядом по жизни, уже не чувствуя себя виноватым, а просто не представляя, как можно жить без этой смелой глазастой фантазёрки. И будет звонить с каждого дежурства, волнуясь, не поцарапал ли вредный старичок Мяус их годовалого сына. И вечерами сидеть за шахматной партией с сильно сдавшим за последнее время профессором. И узнавать, в каком месяце брать отпуск, чтобы они могли поехать к её отцу.
У неё красивое звучное имя — Мирослава… И лишь три человека в мире по-прежнему зовут её Славка.
