Надежда Филипповна шла из магазина, сгибаясь под тяжестью сумок. По закону подлости разом закончилось подсолнечное масло, соль, крупы… Ну и сходила бы за покупками два раза, так нет, набрала, поленилась мотаться туда-сюда.
Кряхтя, поднялась по ступенькам крыльца и замешкалась перед дверью с кодовым замком. Ключи не достать из кармана – руки заняты сумками. Надежда стояла и размышляла – поставить пакет на грязный цемент крыльца и достать ключи из кармана, или дождаться кого-нибудь, кто войдёт или выйдет из подъезда.
Надежда Филипповна оглянулась. Желающих войти в подъезд не оказалось. Когда не надо, двери не успевают закрыться, как их снова открывают. А когда надо, то не дождёшься, вот как сейчас. Надежда вздохнула. Пакеты с продуктами оттягивали руки, тонкие ручки врезались в ладони.
Вдруг кодовый замок просигналил, и дверь открылась. Под ноги Надежде Филипповне бросилась с громким лаем маленькая лохматая собачонка. От неожиданности Надежда Филипповна подпрыгнула на месте и выронила пакеты. В них что-то хрустнуло. Она всплеснула руками, а потом схватилась за сердце, готовое выпрыгнуть из груди от испуга.
Собачонка и сама испугалась, выпучила глаза и попятилась к ногам хозяйки. В одном из пакетов лопнула упаковка с молоком, и белая лужица стала быстро растекаться по цементу крыльца. Собачонка тявкнула пару раз, теперь уже на подползающую к её ногам молочную лужицу, и принялась пить молоко.
— Фу, Берта! Нельзя. Грязь! Фу! — Дёргала хозяйка за поводок, пытаясь оттащить собаку от лужи.
Берта упёрлась всеми четырьмя лапами и продолжила пить, не обращая ровным счётом никакого внимания на крики хозяйки и давящий на горло ошейник.
Тут Надежда Филипповна очнулась и заявила:
— Чего это грязь? Молоко свежее, только что купленное, пусть пьёт, чего уж теперь. – И таким убийственным взглядом смерила хозяйку, что та смущённо опустила глаза. – Вы бы её на руках из подъезда выносили, чтобы не пугала добрых людей.
Собачка, тем временем, напилась и попятилась назад, отряхивая подмоченные лапки и морду. Надежда Филипповна подалась назад от брызг и чуть не упала с крыльца, что вызвало новый приступ злости:
— Весь двор изгадили собаки! Жалобу напишу, пусть оштрафуют вас! – гневно выкрикивала она.
Собачонка вдруг зарычала, оскалив зубы, словно поняла угрозу и встала на защиту хозяйки.
— Вот я тебе! – Надежда Филипповна погрозила собачонке кулаком.
Берта заскулила, спряталась за ногу хозяйки, и выглядывала оттуда чёрными глазками — бусинками.
— Да уберите вы её от меня! Оглушила. – Поморщилась Надежда Филипповна.
Хозяйка не стала ждать кровопролития, подхватила на руки упирающуюся собачонку и быстро спустилась с крылечка.
Надежда Филипповна, охая и сокрушаясь, принялась поднимать пакеты. С них капало молоко.
Тут дверь подъезда открылась, и сосед Голиков – мужчина лет сорока — шагнул начищенным башмаком прямо в молочную лужу. Он отступил назад, затряс ногой, точь в точь, как собачонка, и загудел:
— Чёрт! Новые туфли испачкал. Предупреждать надо. Какую грязь развели. — Он держал ногу на весу и рассматривал причинённый ущерб.
— Вовсе это не грязь. Я самое дорогое и свежее молоко покупаю, — обижено заявила Надежда Филипповна. – Вы бы под ноги лучше смотрели. Ох, всё промокло. Ну что же это такое…
В этот момент из ближайших кустов показалась Берта и снова затявкала, теперь уже на Голикова.
— А ну вас! – Махнул он рукой и зашагал прочь.
— И зачем только заводят таких собак? Толку никакого, один шум. Нет, надо жалобу написать, куда следует. — Надежда Филипповна всё никак не могла успокоиться и ворчала, поднимаясь по лестнице на свой этаж, оставляя позади себя дорожку из белых капель.
— Шавка блохастая, все продукты мне испоганила. Напугала до смерти. Так и инфаркт заработать можно, — бубнила Надежда Филипповна, доставая из пакетов мокрые продукты.
С тех пор она долго прислушивалась, пред тем как открыть дверь подъезда. Входила осторожно, с опаской, вдруг снова навстречу выскочит блохастая скотина. И хозяйку с Бертой обходила стороной.
Прошло две недели. Надежда Филипповна возвращалась из магазина и увидела скорую помощь у своего подъезда. Не поленилась, постучала в окно водителю:
— Чего встал прямо у дверей? По кустам лезть, что ли?
Тот опустил стекло и ответил спокойно:
— Сейчас больного на носилках вынесут, отъеду. Подождите.
Вскоре просигналил кодовый замок, открылась дверь и двое мужчин вынесли из подъезда кого-то на носилках.
Надежда Филипповна подалась вперёд, вытянув шею. На носилках лежала бледная хозяйка Берты. Она узнала Надежду Филипповну и обратилась к ней слабым голосом:
— Пожалуйста, умоляю, позаботьтесь о Берточке. Утром и вечером выводите гулять, еда в холодильнике… — она закатила глаза, рука её свесилась с носилок и из неё выпала, звякнув, связка ключей.
Надежда Филипповна подняла их, проводила взглядом уезжающую скорую помощь.
— И надо же было именно в этот момент подойти к подъезду. Пусть бы кто-то другой заботился об этой… Берточке, — бубнила она, поднимаясь по лестнице в свою квартиру.
Дома Надежда Филипповна разложила продукты по шкафам и села к телевизору. Чуть не опоздала к началу любимого сериала «Склифосовский». Засмотрелась и совершено забыла про просьбу соседки.
Когда после просмотра сериала Надежда убавила звук телевизора, то услышала шум за дверью. Прислушалась, стараясь понять, что там происходит. Но голосов было не разобрать в шуме. Надежда Филипповна вышла.
— Что случилось? – спросила она соседа по площадке.
— А вы не слышите? Вот, послушайте, снова воет. А до этого лаяла. Решаем, что делать. Спать же не даст, окаянная, — брызгая слюной, торопливо рассказывал полный сосед.
«Берта!» — вспомнила Надежда Филипповна. Она вернулась в квартиру, схватила ключи и метнулась на этаж выше. Не успела открыть дверь, как к ней бросилась собачонка. Увидев, что это не её хозяйка, нервно затявкала. Надежда Филипповна прикрыла дверь.
— Ладно, ладно, уймись. Гулять хочешь? Сейчас пойдём. Где же поводок? Убежишь, как буду перед хозяйкой отчитываться? — говорила она, ища глазами тонкий собачий ремешок.
Поводок нашёлся на обувной тумбе. Надежда Филипповна пристегнула его к ошейнику и открыла дверь. Берта рванула к лестнице, откуда только столько силы взялось.
Надежда Филипповна еле поспевала за ней, пару раз чуть не оступилась на ступеньках. Выбежав на улицу, собачонка заскулила и натянула поводок до предела, увидев вожделенные кусты. Сделав дела, она с видом победителя потрусила по дорожке двора, вынюхивая что-то в траве.
«Неужели мне теперь всё время вместе с ней по кустам шариться?» — думала Надежда Филипповна, идя за Бертой. Потом отвела её домой, положила в миску еды, что нашла в холодильнике.
— И чтобы тихо у меня. Поняла? Утром приду. – Надежда Филипповна погрозила Берте.
Та тявкнула, словно поняла, и уткнулась мордой в миску.
— То-то же. — Надежда Филипповна спустилась к себе.
Вот так и стала она приходить каждый день, кормить и выводить на улицу ненавистную шавку. И неожиданно для себя ей понравилось гулять с Бертой.
Раньше она вообще никак не гуляла — до магазина и обратно, да ещё мусор выкинуть. А теперь вальяжно разгуливала, такая Чеховская дама с собачкой. И приходило в голову, это не она, а Берта выгуливает её. Потому что хоть поводок и держала Надежда, но тянула его Берта, куда ей вздумается.
Теперь Надежда гуляла с собакой по двору. А где же ещё? Далеко идти – не утерпит Берта. А остальным нечего лазить по кустам, ходите по дороге.
Берта привыкла к Надежде, встречала её, виляя хвостом и заглядывая в глаза своими чёрными бусинами. Надо же. Давно бы так, а то набрасывалась в дверях, облаивала.
Когда через две недели вернулась из больницы хозяйка, Надежда Филипповна даже расстроилась. Так привыкла к Берте, что не хотела с ней расставаться. Она с грустью взирала на Берту с хозяйкой, гуляющих во дворе.
«А что, может, мне тоже завести такую? Будет ждать меня, встречать и радоваться. Всё живое существо в доме. Не так одиноко. И смысл жизни появится, забота». Несколько дней Надежда Филипповна лелеяла эту мысль, а потом пошла на птичий рынок.
Долго ходила, выбирала, и всё не нравились ей щенки. И уже хотела уйти, ругая себя, что поддалась минутной слабости, разнюнилась, как увидела мальчика лет двенадцати с коробкой у ног, из которой выглядывала грязная собака. В чёрных глазах её стояла такая собачья скорбь и надежда, что сердце защемило от жалости.
— За сколько продаёшь? — спросила она мальчика.
— Сколько дадите. Мать сказала, чтобы с ней не возвращался. А она хорошая…
Надежда достала из кошелька пятьдесят рублей. Счастливый мальчик вручил ей собаку. Дома Надежда Филипповна вымыла Дусю, так она назвала свою собачку. Пока маленький комочек дрожал, укутанный в плед, она сходила к соседке и спросила, какие прививки нужно делать, и вообще, просто поделилась радостью.
Теперь во дворе гуляли вместе: две собачки и две дамы преклонного возраста. Берта и Дуся подружились, как и их хозяйки.
Надежда Филипповна больше не злилась и не ругала собак и их хозяев. Наоборот, умилялась, смотрела, сравнивала, интересовалась. Много гуляла на свежем воздухе и даже помолодела.
Вот такая история. Как говорится, от сумы и собаки не зарекайся. Друзья наши меньшие учат нас терпению, жалости и, конечно, любви, куда же без неё… Они делают наш мир добрее и лучше.
«Нет в мире лучшего психиатра, чем щенок, лизнувший вас в лицо»
Бен Эймс Уильямс
«Хорошая собака ещё никому не помешала»
Эдуард Успенский «Трое из Простоквашино»
Автор:
Живые страницы
