Мы поженились с мужем и оба морально уже были готовы к детям. Специально не планировали, но и не избегали возможной беременности. Так прошло два года и факт ненаступления ни одной — стал напрягать. Пошли по врачам. Обследовали нас вдоль и поперек, особых препятствий не нашли, назначили витамины. Так прошло еще полгода. Беременности не было.
Врач развела руками и посоветовала искусственную инсеминацию со стимуляцией. Странная процедура, но мы настроились решительно. После процедуры у меня было смутное чувство, что все зря… так и оказалось. Я опять пошла по врачам. И с удивлением обнаружила сбой в щитовидке. Она как знак «стоп» сигналила об остановке. Тогда я этого не поняла.
Назначили заместительную терапию, пару месяцев и я с еще большим рвением ринулась в бой.
Попытки ЭКО: «Часики тикают, мне скоро 35»
Врачи опять развели руками и посоветовали ЭКО. Я помню с каким негодованием мы восприняли эту новость. Злились, меняли врачей и клинику. В итоге смирились с мыслью, что наш путь к родительству пойдет через эту дорогу. Опять куча анализов, обследований, процедур. Как сейчас помню свой раздутый от стимуляции живот. На шестой месяц беременности вполне тянул. Мы ходили с мужем гулять, и я даже придерживала его рукой, было сложно дышать. Тогда выросло больше 20 фолликулов, получили много эмбрионов, выбрали отличников и заморозили.
На первый перенос мы с мужем ехали, как на праздник. Было стойкое ощущение, что все получится! Ну а как иначе? Вспомогательная технология призвана помогать, у нас нет никаких препятствий по здоровью. Переносили один эмбрион. Дней десять после переноса мы с мужем примеряли на себя роль будущих родителей, гуляли, мечтали, что через 9 месяцев будем так же ходить уже с коляской. Я держалась около двух недель, потом купила тесты. Три коробки. Сделав первый и увидев 1 полоску, почувствовала такой оглушающий удар, что зашумело в голове. Я не поверила. Сделала остальные 5 тестов. Все одинаковые. Пролет.
Планы рушились, как целая жизнь, в которой мы УЖЕ были родителями. В которой я УЖЕ была мамой, но не удержала своего ребенка. Не смогла. Горе-мать. Недостойна. Мир рухнул.
Я не могла поделиться подобными переживаниями ни с кем. Какой человек в адекватном состоянии сможет понять меня?! О какой потере ты говоришь?! Ведь эмбрион даже не смог прикрепиться! Никто бы этого не понял. Но для меня этот эмбрион был моим будущим ребенком! И я его потеряла. Эта мысль была невыносима. Невыносима настолько, что я не могла оставаться с ней. Мне нужно было бежать в следующий протокол. БЕГОМ!
Я плохо помню тот второй раз, наверное, он был похож на третий. И четвертый перенос. И пятый. Я просила переносить мне уже по 2 эмбриона, относясь к ним как с средству, гарантирующему беременность. Это была какая-то невероятная реакция боли, от которой нужно было убежать. И я бежала все пять протоколов, пока не закончились эмбрионы.
Тело было истощено препаратами, капельницами, обследованиями, гормонами, иммуноглобулинами и прочими манипуляциями и просто молило меня: — «Лена, остановись!», но для меня остановиться, было равнозначно «проиграть». Мне казалась невозможной остановка и прекращение бега за желанной беременностью. Часики тикают, мне скоро 35. Врачи в поликлинике такой возраст называют поздним, а это риски, осложнения и прочие страшилки. Поэтому чего ты сидишь?! Беги дальше! И я продолжала.
«Остановитесь. Лена, что вы делаете со своей жизнью?»
Я сменила клинику, врачей, психолога. Пошла в следующий протокол. Анализ на HLA мутации, массажи, пиявки, иглоукалывания… Я не знаю процедур на рынке современных ВРТ, которые бы я не делала. Сколько денег! Мы не считали. Мы покупали гарантии. А их никто не давал все равно. 6 попытка – пролет, 7 попытка – пролет. Перед 8 попыткой я поняла, что давно как зомби. И на очередной встрече у психолога, она просила уже, нарушая психотерапевтическую этику — «Остановитесь. Лена, что вы делаете со своей жизнью?»
Это был август. 8 протокол — пролет. У нас осталось еще 4 эмбриона. Я доползла до кресла психолога и единственная фраза, которую я сказала: «Я больше так не могу. Я сдаюсь…»
Я выла. Это сложно было назвать плачем. Я оплакивала всех своих «убитых» мной в этой гонке детей. Свои иллюзии о материнстве. Я не знала, как я буду жить дальше, но так как было — стало невыносимо. Через месяц примерно слезы кончились и до меня «долетели» слова психолога, сказанные в тот день, когда я отказалась от дальнейших попыток ЭКО:
— То, что вы не можете забеременеть, не значит, что вы не можете стать мамой.
Эта мысль молнией пронзила сознание. Что я сижу? Может прямо сейчас ребенок остался без мамы! И я опять побежала. В этот раз в опеку по месту прописки. Дальше события складывались самым невероятным образом, как в сказке. В опеке дали список документов, которые нужно было собрать и пожелали удачи. Медицина у нас вся была готова, оставались справка из МВД об отсутствии судимости и справка о прохождении школы приемных родителей. Мы выбрали платный интенсив и за две недели ежедневных занятий получили заветный документ.
Усыновление: «Все равно будем смотреть?»
Через месяц я стояла на пороге опеки с готовым набором документов, а еще через несколько дней мы получили заветное заключение о возможности быть родителями приемных детей.
Просто так приехать в Дом малютки и познакомиться с детьми и их историями – невозможно. Сначала нужно попасть на прием к региональному оператору базы данных всех детей, оставшихся без попечения родителей. Он поможет подобрать анкеты детей по запросу и выдаст направление на встречу с ребенком. Расписание приема есть на сайте, запись на месяц вперед, а то и больше. Я мониторила сайт весь день и заветное окошко со свободным временем освободилось на следующий день. Мы с мужем приехали и нам с порога сказали – здоровых грудничков НЕТ. Мы сели за стол и начали рассказывать, что готовы к детям до 5 лет, можно братьев-сестер. Что готовы на многие диагнозы, кроме ДЦП и явно сложных. Рассматриваем детей и с гепатитом, и с ВИЧ.
Сотрудница не верила своим ушам и сказала, что редко встречаются настолько мотивированные родители и предложила начать с грудничков в Москве. Она распечатала анкеты детей и одну из них, с новорожденным мальчикам, протянула нам со словами: «Я не понимаю почему, но он свободен, на него еще не выдавали направление на знакомство». В графе здоровье стояло под вопросом «ФАС» (прим. ред. фетальный алкогольный синдром). Конечно, мы забрали направление и на следующий день помчались в инфекционную больницу, в которую переводят всех детей, от которых отказались родители – для полного обследования.
Для первой беседы нас пригласила заведующая отделением, рассказала о подозрении на синдром и спросила: «Все равно будем смотреть?». Мы оба ответили утвердительно. Нас одели в халаты и провели в палату. Медсестра взяла завернутый в пеленку комочек и спросила меня: «Хотите взять на руки?» Я могла только кивнуть. Волнение было таким сильным, что я потеряла дар речи. Когда я взяла его в руки, слезы покатились по щекам, и я зарыдала в голос. «Вы чего плачете-то?», — спросила медсестра. Я ответила: «Потому что это наш сын и я нашла его».
«Я не смогу приехать на сеанс, я стала МАМОЙ!»
В тот же день из больницы мы поехали в опеку и подписали согласие на усыновление. 19 ноября мы были дома. Я написала своему психологу короткое смс: «Я не смогу приехать на сеанс, я стала МАМОЙ!». Наступили будни обычной мамы, где были укладывания, кормление, памперсы, прогулки и ежедневные поездки по медицинским учреждениям, где мы собирали необходимые справки. Медицину сделали за месяц примерно (никакой ФАС, естественно, не подтвердился), подготовили все остальные документы и подали наконец-то все это дело в суд для усыновления. Это был конец декабря. А в феврале я увидела две полоски на тесте. Шок. Не может быть! Я поверила только четырем (!) тестам с яркими двумя полосками, а потом прыгала до потолка.
30 марта в суде нас с мужем определили родителями нашего Макса. Я кричала от счастья сильнее, чем от известия о своей беременности. На следующий день мы поехали в ЗАГС и получили новое свидетельство о рождении сына, где в графах мать и отец стояли наши ФИО.
У меня так и не было больше ЭКО. Было как-то не до этого. Я стала мамой. Точнее, мы с мужем стали родителями — четыре сына и они погодки. Когда родился младший сын, мне позвонили из клиники ЭКО. Спросили, не планируем ли мы идти в следующий протокол? Напомнили про 4 эмбриона, которые ждали своего часа. Нелегко было принимать решение, но выбора, по сути, не было: я точно была не готова на ЭКО, утилизировать – тоже нет, оставался вариант отдать другой паре для усыновления. Взвесив все окончательно, мы выбрали этот вариант.
Автор: Кругосветка по материнству
