За окном капал первый осенний дождь. Он барабанил по крыше дома, ручьём стекал по сливной трубе в специальную лунку, которую я провёл для отвода воды, поливал огород и сад. Он шёл всю ночь.
Утром я проснулся под пение птиц. Шаловливый солнечный лучик пробрался в дом через окно и будил меня сквозь закрытые веки. Я открыл глаза, откинул одеяло и опустил ноги вниз.
Жена моя, Катерина, уже вовсю хозяйничала на кухне. Я обулся в тапочки, прошёл в ванную, умылся, затем вышел к ней. Чмокнул в щёку и пожелал доброго утра.
— Привет! — Отозвалась она. — Погода сегодня отличная, вчера дождь прошёл, сегодня солнце. Наверное, грибов в лесу повыросло. Может, сходим?
— Запас грибов, конечно, не помешает. — Отозвался я, наливая чай. — Только я хотел сегодня в тракторе порыться, что-то мотор стучать стал.
— Да успеешь ещё покопаться в своей рухляди! — Засмеялась Катя. — Не весь же день там будем!
— Ну, хорошо. Поедем.
— Я тут уже и корзинки заготовила, и мешок. — Сообщила супруга.
— Сейчас поедим и поедем. — Сказал я.
Катюха кивнула и, напевая, начала накрывать на стол. Я невольно залюбовался ей. Стройная, с длинной рыжей косой, невысокая с зелёными глазами и тонкой талией, она обладала истинно ангельским характером.
Повезло мне с ней. И красавица, и умница, и хозяйка каких мало. То в огороде работает, то в поле мне помогает, то в доме. На отдых времени себе почти не оставляет. С такой женой хоть в огонь, хоть в воду!
Правда, деталь одна. Нехорошая. Детей у нас с ней не будет. В прошлом году выкидыш перечеркнул все надежды на потомство. Но мы не унываем, даже подумываем ребёночка маленького грудного из детдома взять. Нынче отказников много. Странные всё-таки мы существа! Мы с женой даже мечтать о ребёночке не смеем, а люди запросто от своего же родного отказываются, аборты делают. Как по мне — детоубийство и всё тут. Потому что он внутри женщины уже живой, хоть и очень маленький. Как его можно убить?!
Наскоро позавтракав, собравшись, мы на машине отправились в лес. Я припарковал свою «четвёрку» у края леса, мы взяли корзинки, мешки и углубились в лесную чащу. Катя шла позади. Потом она взяла левее и исчезла в глубине леса. Я же, пошёл прямо. Там, за тремя сосенками, была чудная полянка, где росли не только грибы, но и лесные ягоды, моё самое любимое лакомство.
Пройдя метров десять, собирая по дороге малину и ежевику, обильно росшие на кустах, я услышал тихий детский плач. Я очень удивился, наверное, ребёнок заблудился в лесу, подумал. Я пошёл на звук. Звук нарастал по мере моего приближения. Я понял, что я на месте . Сначала никого не увидел. Плач притих. Вдруг под широким стволом дуба, я увидел ребёнка!
На вид ему было года два -три. Грязный, нестриженый и нечёсаный, он сидел скрючившись на корточках между большими корнями древнего дерева. Мальчик был полностью гол и бос. Он тихо всхлипывал и утирал худенькой ручкой мокрый нос.
— Эй, малец! — Позвал я его. -:Ты как здесь оказался?
Ребёнок насторожился, его взгляд стал взволнованным. Ребёнок был явно испуган.
— Не бойся.- Ласково сказал я. — Или сюда, я тебе ягод дам.
Я сунул руку в корзинку, достал пригоршню ягод и протянул ладонь. Малыш осторожно встал, крадучись начал медленно идти ко мне. Я стоял с вытянутой ладонью и улыбался. Мальчик подошёл, взял ягоды, отбежал в сторону и начал жадно есть.
— Мамка-то твоя где? Почему ты один, заблудился? — Спросил я.
— Угхе! — Выдохнул малыш. Он съел ягоды и явно хотел ещё. Потом он облизнул губы и снова медленно подошёл ко мне. Он тронул меня пальцем за руку и отбежал. Я рассмеялся, положил корзинку на землю и отошёл. Мальчик осторожно приблизился к ней, заглянул, понюхал и начал есть.
Странный мальчик! Я стоял и удивлялся ему. Он вёл себя как собака. Или даже как… Волк!
Может, это наш местный Маугли? Но мы живём в большом селе и до нас должны были хотя бы отдалённые слухи о нём дойти. Вообще, ситуация странная.
Я показал на себя и сказал:
— Женя. Я — Женя.
Потом показал на него.
— А ты?
Мальчик удивлённо посмотрел на меня. Видимо, тот факт, что у него может и должно быть имя, был ему неведом. Он подошёл ко мне, обнюхал одежду. Я улыбнулся ему.
Он попытался повторить за мной. Зубы у ребёнка.были молочные, ровные белые. И улыбка была просто ослепительной.
Почувствовав прилив отцовских чувств, я присел и протянул руки. Ребёнок сделал то же самое. Я подхватил его на руки. Откуда он здесь, голенький, и где его родители? Сколько он здесь просидел голодный и замёрзший?
В любом случае, его надо забрать из леса. Ребёнок потрогал мня за ухо, потом за нос. Я рассмеялся. Сынок мой мог быть сейчас чуть младше. Потом мальчик показал вниз. Я опустил его на землю. Малыш подбежал к дереву, справил малую нужду, вернулся ко мне и подхватил корзинку. Я взял его на руки, забрал корзинку и двинулся назад.
— Агхы! — Ребёнок показал на дорогу.
— Да, малыш. Мы идём домой. — Сказал я. Но мальчик снова показал вниз. Я спустил его на землю. Он пошлёпал босыми ногами в сторону, там, где росли кусты, наклонился и вскоре принёс мне несколько белых грибов.
— Мой ты хороший! — Умилился я. — Ты понял, что я грибы собираю? Мальчик в ответ взял у меня корзинку и снова пошёл туда.
Я направился за ним. Он отрывал грибам шляпки и клал их в корзинку.
— Нет, не так! — Я достал нож и показал, как это делается. Мальчик посмотрел на нож и протянул ручонку. Я дал ему нож рукояткой вперёд. Малыш взял инструмент и принялся за работу. Вскоре наша корзинка была полна. Я взял ребёнка на руки и понёс к машине. Возле машины уже ждала меня Катя.
— Где ты ходишь! — Сказала она и осеклась. — А это кто?
— Да вот, пока один в лесу был, сынка родил. — Пошутил я. — Нашёл его в чаще, сидел, плакал. Не бойся, малыш, это Катя. Моя жена. Катя, понимаешь? Жена…
Мальчик с интересом посмотрел на Катю и протянул к ней ручки. У моей жены, видимо, тоже проявился материнский инстинкт. Она взяла его на руки.
— Какой ты грязненький. И голенький. Замёрз наверное? Сейчас я тебя согрею. Открывай машину, чего стоишь? — Это уже мне.
Я нажал кнопку на брелке и «четвёрка» пикнула и мигнула поворотками. Это сначала немного напугало ребёнка, он вздрогнул, но быстро успокоился и улыбнулся. Видимо, ему понравилось. Он положил головку на плечо моей жены и смотрел, как я укладываю корзинки.
— Мало набрали, всего две корзинки. — Сказала Катя. — Ну, ничего. Зато вон, Господь подарок нам послал.
Она погладила малыша по голове, усадила его на заднее сиденье и села с ним рядом. Я достал телогрейку, которую всегда возил в багажном отделении, иинакрыл малыша. Катя укутала ребёнка, и тот со счастливым выражением лица, уснул.
Мы приехали домой, тихо вытащили малыша из машины, положили на кровать и стали решать, что делать.
— Надо обратиться в полицию. — Сказал я. — Вдруг у него есть родители и они его ищут?
Жена печально кивнула. Она успела полюбить малыша как родного.
— Давай его сначала искупаем, оденем, накормим, причешем, а потом уже в полицию. — Попросила она.
— Конечно. — Согласился я. Я и сам привязался к малышу.
Малыш проснулся. Катя взяла его на ручки, понесла в ванную. Вскоре раздался детский визг и писк. Потом моя жена вынесла завёрнутый в полотенце комочек. Я взял у неё малыша, пока она варила кашу. Вскоре мы кормили его с ложечки. Каша ему понравилась. Он облизнулся и оглянулся. Катя насыпала ещё.
— Смотри, как он хорошо кушает! — Умилилась она.
Малыш съел ещё порцию, потом тронул Катерину за нос. Видимо, он так выражал благодарность.
Катя полностью отдалась ребёнку. Она с ним играла, читала ему стихи, пела песенки, кормила, укладывала спать под колыбельную. Я сколотил добротную кровать для ребёнка, которая ему понравилась. Он уже смеялся и вообще, оказался очень милым мальчиком.
Мы поехали в город, накупили детской одежды, игрушек, книжек. Малыш дома с интересом разглядывал картинки, листая страницы, играл с машинками и солдатиками. Когда я показал ему пистолет, он оттолкнул его. Оружие ему не нравилось.
Мы решили назвать малыша. И тут наши мнения разделились. Я хотел Мишкой, а чё? Михаил Евгеньевич. Звучит же? Катя настаивала на Ванечке.
Тогда я позвал малыша:
— Миша, Мишатка, Мишка!
Малыш не отозвался, увлечённо листая книжку.
— Ванечка! — Позвала его Катя.
Малыш повернулся, посмотрел на нас и, вскочив, подбежал к Кате.
— Ну вот и всё. — Счастливо улыбаясь, сказала Катерина. — Ванечка он. Ванечка ты, да? — Она обратилась к ребёнку.
Но время шло и надо было принимать меры. С глубокой скорбью мы везли малыша в детский дом.
Заведующая, Карина Анатольевна, приняла нас сразу. Она посмотрела на мальчика ласково. Ванечка спрятался за спину Кати.
— Что ж, мы его примем. — Сказала она. — Объявим розыск родителей.
— А если не найдутся? — Спросил я.
Заведующая пожала плечами.
— Ну, тогда его можно будет усыновить. — Она вытащила из ящика стола папку, достала бланк и начала заполнять. — Вы сможете навещать его, когда захотите. — Сказала она, составляя документы. У нас хорошие условия, детей хорошо кормят, с ними занимаются. Как тебя зовут малыш? — Ласково спросила она.
Ванечка жался то ко мне, то к Кате. Видимо, чувствовал, что скоро мы расстанемся.
— Ванечка. — Сказала Катя.
— Это вы назвали? — Уточнила Карина Анатольевна.
— Мы. — Сказал я.
— Хорошо. Так вот. Если его родители не найдутся, вы можете смело оформлять усыновление. На всё, думаю, хватит месяца. Две недели мы будем искать родных… — Она осеклась и посмотрела на малыша. — Ванечки, и если не объявятся, две недели вам на усыновление. Ну, вот. Распишитесь здесь и здесь.
Я прочитал документ и расписался.
— Хорошо. — Кивнула заведующая. — Сейчас вам покажут комнату, где Ванечка будет жить.. Наталью Ивановну пригласите ко мне! — Сказала она секретарю.
В кабинет вошла молодая, высокая женщина.
— Это воспитатель, Наталья Ивановна. — Представила нас заведующая. — Она проведёт вас и покажет детдом.
Мы встали, я хотел взять Ванечку за руку, но воспитатель взяла малыша сама. Мне оставалось только взять чемодан с его вещами.
Мы прошли по коридору, повернули налево и воспитатель пригласила нас в палату. Это была очень большая комната с удобными кроватями, устроенную коврами, на которых играли несколько Ванечкиных ровесников. Они подняли головы и встали. Один подошёл к малышу, взял его за руку и повел в компанию.
— Ну, вот и первый друг появился! — Улыбнулась воспитатель.
Я подошёл, крепко обнял малыша, к которому успел привязаться как к родному.
— Ну ты потерпи, малыш. Я обязательно тебя заберу. — Пообещал я.
Ванечка грустно посмотрел на меня. Бедный ребёнок! Он всё понял но не мог ничего сказать. Он заплакал. Катя бросилась к ребёнку, плача, утешала его, целовала в щёчки, крепко обнимала. У меня самого подкатил ком к горлу.
Мы вышли. Когда мы шли по двору, мы услышали:
— Агрыыы!!! — Ванечка навалилсч грудью на подоконник и звал нас.
Я чувствовал себя предателем. Но сделать ничего не мог. Чтобы оформить ребёнку метрику, усыновить официально, дать ему отчество, нашу фамилию, прописать в наших паспортах в графе «дети» его имя, нужно пройти всю эту процедуру. Семь кругов ада…
Мы ехали домой молча. Катя плакала. Я не мог ей ничего сказать, потому что и сам готов был пустить слезу. В итоге, я не выдержал. Я припарковал машину на обочине, достал из бардачка давно завалявшиеся там сигареты, выскочил из машины, закурил, прижавшись к задней двери. Я не слышал, как моя жена вышла из машины и подошла ко мне. Я думал. Много думал, затягиваясь дымом.
— Я думала ты не куришь. — Сказала она.
— Да и не курил. Нервы… — Я отвернул от неё лицо.
Катя всхлипывпла за моим плечом.
— Значит так. — Я выбросил сигарету. — Я буду к нему ездить. Каждый день. Я не буду курить больше. Мы его обязательно усыновим. Это наш сын! Ясно? Никому не отдадим. Это наш сын… Наш… Родной…
Внезапные слёзы задушили последние слова. Я не смог их удержать. Катя прижималась ко мне и, уткнувшись в плечо, тихо плакала.
Не передать, что мы чувствовали эти дни. Мы регулярно ездили в детдом, возили игрушки, еду, играли с Ванечкой и детками.
Через неделю нас позвали к заведующей.
— В общем, родители ребенка не объявились. — Сообщила она.
— Так прошла только неделя. — Удивился я.
— Достаточно. Нет, значит, нет. — Отрезала Карина Анатольевна. — Это значит, что вы можете официально усыновить мальчика. И вы к нему привязаны, и он к вам. Но! Мальчик немного отстал от развития; он не разговаривает, не на все вещи реагирует адекватно. Вы готовы взять на себя такой груз?
— Мы его уже взяли! — Радостно сообщил я.
— Отлично! — Улыбнулась заведующая. — Вот список документов, которые вы должны собрать. Пишите заявление и готовьте документы. А пока можете забрать мальчика домой.
Мы уезжали домой с Ванечкой! Моя жена просто расцвела от счастья. Да и я уже не чувствовал себя предателем. Катя прижимала к себе ребёнка, целовала его, тискала.
Не передать, как колотилось моё сердце! Невероятная радость окрыляла. Я давил педаль газа и машина неслась по трассе.
Так Господь послал нам сына. Откуда он взялся в лесу, почему он немного диковат? На эти вопросы у нас не было ответа. Да мы и не хотели на них отвечать. А зря….
… С тех пор, как мы усыновили нашего малыша прошло немного времени. Я занимался домашней работой, которой в сельском доме всегда в избытке -красил, штукатурил, белил, поправлял, копал, поливал и многое другое.
Ванюшка постоянно был при Кате. Она водила его за руку по селу, на пруд, катала его на велосипеде, рассказывала ему про солнышко, тучки. Ванечка улыбался. Но говорить мы его научить не могли.
Вечерами я садился на пол возле него. Он играл с солдатиками, а я показывал на себя и говорил:
— Папа.
Затем показывал на Катю:
— Мама. Скажи «мама».
Малыш улыбался, но молчал. Иногда он выдавал с выдохом:
— Агррыыы!
Мы возили ребёнка к врачам. Те брали анализы проводили разные беседы с Ванюшкой, но в итоге развели руками.
— Всё с ним нормально. Вырастет- заговорит.
И я уезжал ни с чем.
Так прошёл год. Ванечка упёрто молчал. И мы решились на крайние меры. В соседнем селе жила бабушка. По слухам, она была ясновидящей. Все в округе назвали её Ильинична.
Вообще, я предвзято отношусь к разным знахарям, целителям, ясновидящим. Но выхода не было. Взяв Ванечку, мы поехали к ней.
Ильинична встретила нас во дворе. Пригласила присесть на скамеечке. Посмотрела на ребёнка и покачала головой:
— Как же ему досталось! Бедненький… Хорошо хоть в семью настоящую попал.
— Что с ним было? — Спросил я.
Бабушка вздохнула.
— Нашёл ты его, милок, аккурат в тот день, когда он от мучителей своих убежал. Рождён он женщиной, вижу её… Отца нет, да и баба городская, блудная. Отняли его от неё и сказали, помер, дескать. Та не шибко огорчилась. А дитятко взяли и передали лихим людям. Те под землёй живут, в лесу. Там они эксперименты ставят на детках. От них детки умирают. Ванечке повезло, Господь сберёг. Люди эти хотят сверхчеловека сделать. Но детки не выдерживают. Так и на Ванечку подумали, что помер он. А он убежал от них. Там ты и нашёл его недалеко от их страшного пристанища. Не говорит малец потому что уколы ему в голову делали экспериментальные. Но заговорит он. Заговорит. Покрестите малыша обязательно. Душа-то у него аки у Ангела. Хороший мальчик…
Ильинична погладила его по стриженой голове и откуда-то достала и вручила яблоко. Ванечка взял яблоко и сразу впился зубами в него.
— Чаем его отпаивайте сладким с лимоном. И травами. Чабрец, ромашка, стандартный набор, в общем. — Сказала она. — И побольше мяса белого пусть кушает. Будет крепок, красавец наш. Более ничего не могу сказать.
Я поблагодарил ясновидящую иимы направились к калитке. Но она омтановила нас.
— Стойте!
Она торопливо подошла к нам.
— Не могу говорить о будущем. Но больший грех мой будет, если не скажу. — Она поправила платок. — Берегитесь на Илью Пророка мальца из дому выпускать. Даже во двор. Пропадёт. — Она повернулась и пошла вглубь двора.
Мы сели в машину. По дороге назад молчали. Казалось, ничего проще нет второго августа просто посидеть дома.
Но оказалось это не так легко. Все утро Ванечка маялся. Он как предчувствовал беду. Сидел тихо с книжками листал, издавал тихие звуки.
Я стругал во дворе доски для нового забора. Катя стирала бельё. Мимо нас по улице проехал «Мерседес». Человек там сидел незнакомый. Может, приехал к кому.
Через час к калитке подошёл высокий парень, явно мне незнакомый. Он попросил воды. Я пригласил его во двор. Катя вынесла чашку с колодезной водой.
— Вкусная! — Отпив, похвалил тот. — Я тут по сёлам езжу, закупаю мясо, овощи, молоко. Есть у вас чего продать?
— Есть. — Ответила Катя. — И картошка, и молоко есть. И творог.
Парень посмотрел на неё внимательно.
— А самогон есть? — Спросил он.
— Не гоним. — Ответил я. — Через три двора спроси.
Я полез в подвал, вытащил оттуда несколько сеток картошки, потом принёс бидон с молоком. Помог парню погрузить всё в машину, он щедро расплатился.
— Погоди. — Катя быстро пошла в дом. Я сел под навес и снова продолжил работу с досками.
Моя жена вышла из дома, прижимая небольшой свёрток.
— Возьми в придачу. — Сказала она парню. — это домашний творог.
Парень поблагодарил, взял свёрток и положил в машину. Потом полез в бумажник.
Катя махнула рукой.
— Не надо. — Сказала она. — Это так, от души.
— Спасибо вам большое. — Парень сел в машину и она тронулась с места.
Когда машина уехала, из дома выскочил Ванечка. Катя прижала его к себе и пошла в дом. Потом она вышла, и начала развешивать постиранное бельё. Я заглянул в сарай в поисках рубанка.
Когда я вышел, Катя растерянно оглядывалась по сторонам.
— Что случилось? — Спросил я. Еа сердце сразу стало неспокойно.
— Ванечка… Его нигде нет…
— Как нет???!! — Гаркнул я.
Я бросил инструмент, быстро обошёл весь двор. Сына нигде не было.
— Катюша, калитку ты открыла?
— Нет! — Жена уже готова была заплакать.
В моё сердце вошла тревога и даже немного паника. Но я быстро справился с собой.
— Ваня!!! Ванечка!!! Сынок! — Я начал кричать во всё горло. Тишина.
Я вбежал в дом. Малыша нигде не было. На полу валялась книжка, брошенная на пол. И рассыпанные солдатики. Ванечка никогда так не разбрасывал игрушки. Его явно подняли, книжку вырвали из рук и унесли, пока я был в сарае, а жена за домом вешала бельё.
Я выскочил за ворота. Тишина.
Я утешал заплаканную Катю. Потом утешился сам валерьянкой. Потом побежал к соседям. Село поднялось. Искали всю ночь. Никаких следов. Как нашелся, так и пропал. Кроме нецензурщины в свой адрес в голову ничего не приходило. В сарай мне понадобилось! Забор новый захотел. Идиот! Ильинична же предупреждала — На Илью Пророка за ребенком как за зеницей ока следить. А я рот раззявил…
Стоп! Ильинична! Она может подсказать, где искать! Я машинально выехал на «четвёрке» со двора и рванул по трассе.
У меня не выходил из головы тот парень на «мерине». Может, он и выкрал ребёнка, пока я в сарае был? Но я в сарай полез, когда он уехал. Зараза! Наскочил на что-то колесом. Теперь запаску ставить…
Матерясь, я включил аварийки, остановился на обочине, выскочил из машины, поставил сзади знак, достал инструменты и запаску. Домкрат быстро приподнял кузов автомобиля, я начал откручивать болты.
— Помочь? — Знакомый голос надо мной.
Я поднял голову. Надо мной стоял тот самый парень. Его машина припарковалась рядом. Я так увлёкся, что и не заметил, как тот подъехал.
Я приподнялся.
-Да, спасибо. Слушай, у меня сын пропал. Не видел?
Парень поднял голову.
— Я видел синюю «девятку». Она ехала в вашу сторону. Больше ничего.
— Спасибо.
Парень помог мне открутить болты, мы быстро поменяли колесо и разъехались.
Я вдавил педаль газа в пол. Машина взревела и понеслась к селу. Ильинична ждала меня у калитки.
— Не послушали меня. — С горьким укором сказала она. — Просмотрели мальца…. Ничего. Садись вона на скамеечку.
Мы сели.
— С ним Ангела вижу. — Сказала она. — Ничего дурного не сделают бесы проклятые. Не успеют. Ты поезжай. Едь к лесу, только не там, где нашёл его, а с другой стороны. Там ход есть под обрывом у реки. Оттуда заходи. И парня что машину тебе помог делать не прогоняй. Поможет он.
Я поблагодарил женщину, встал и помчался к лесу.
Уже вечерело. Я включил фары и снова вдавил газ. Через двадцать минут я припарковался у озера. Вышел из машины огляделся. Поставил «ласточку» на сигнализацию, пошёл в сторону обрыва.
Места эти я знаю отлично. Я вырос в этих краях и нередко с пацанами мы на велосипедах гоняли здесь, ныряли с обрыва в речку, купались, ловили рыбу.
Я прошел под обрыв. Так и есть. Дверца. Я потянул на себя. Открылась. Тихо вошёл. Коридор, освещённый электричеством. Откуда оно здесь? Что за бункер такой?
Я прошел по коридору. Он показался бесконечным, но в конце я увидел дверь. Я потянул за ручку. Закрыто. И что дальше?
Внезапно справа начала сдвигаться в сторону стена. Я отпрянул назад. Потайная дверь открылась и оттуда вышли трое с пистолетами .
— Счастливый папаша пришёл! — Насмешливо сказал один из них, явно главный. — И что же, сына ищешь?
— Не, я это .. за солью по-соседски… — Ответил я.
Старший посмотрел на меня, как на говорящего червяка. Потом махнул пистолетом.
— Будет тебе соль. Иди сюда!
Меня никто не хватал, никто не тащил. Я сам шагнул в проём. Удар по шее. Темнота.
Очнулся. Где я? Горит тусклая лампочка в углу. Сколько времени тут лежу? Поднял голову. Болит затылок. Здорово врезали, ушибли, кажется. И как с ними воевать? Я никаких навыков не имею, в армии в связи служил. Ни драться толком, ни стрелять. Да и с чего стрелять?
Маленький комочек сорвался с кровати и пополз ко мне. Я почувствовал объятия и слезу на щеке. Ваня!
— Сынок! — Процедил я.
Я встал, взял на руки ребёнка, посмотрел на него. Да, это он! У меня есть зубы. Я буду жрать тварей за малыша! И плевать на их пистолеты.
Дверь открылась.
— Очнулся? Повидал мальца? Да, ловкий стервец. Сбежал от нас. Мы думали, дохлик. А тут ты его нашёл. Выкормил, подрастил… Ну, Иван Иваныч и сразу мне позвонил.
— Кто???!!!
— Председатель ваш. — Пояснил вошедший. Он стал возле света и я разглядел его получше. Умное, интеллигентное лицо, высок, плечист.
— Что ты с ребёнком сделал? Почему он как волчонок?!
Тот хмыкнул.
— Наука, мой неудачливый друг. С рождения мальчик, экземпляр номер восемь бис, а сейчас Ванечка, был у нас. Мы хотели сделать из него суперчеловека. Мы вживили ему гены волка, чтобы со временем, он стал силён и отважен как волк. Но увы! Побочный эффект. Силы звериной у него хоть отбавляй. Но говорить он не может. Отнялась функция речи. И некоторые вещи ему не понять. Например, он боится огня. Знаешь?
-Нет. Не зажигали при нём костров. Не доводилось.
— И ладно. Он боится людей.
— Неправда. Ванечка, общительный и дружелюбный.
— Пока в нём щенячьи инстинкты. Потом начнёт на них бросаться….
Мне надоел этот разговор.
— Давай договоримся по нормальному. — Сказал я.
— Это как? — Поинтересовался тот.
— Я забираю Ванечку, мы уходим отсюда. И вы не пострадаете.
Мой собеседник расхохотался.
— А почему мы должны пострадать? — Спросил он.
— Потому что ФСБ уже в курсе, где я. И они уже окружают вашу блатхату.
Он расхохотался ещё раз.
— Не продолжай. — Сказал он, отсмеявшись. — Сейчас ты скажешь, что Росгвардия скоро возьмёт штурмом наш бункер?
— Ну, не знаю, может ОМОН. Может и Росгвардия. — Пожал я плечами.
— Так вот. Когда мы приехал, тебя вели до самого входа. Даже дверь тебе специально открытой оставили. В ловушку тебя заманили. И был ты один. — Заявил высокий. — Сорвался твой блеф. Но есть ещё предложение. Ты начнёшь работать на нас. Мы тебя научим многому, да и ребёнок будет при тебе. Его не тронем. Других экземпляров у нас полно. Нагуляашиеся дуры, которые отказываются от детей, всегда будут.
— Вы преступники. — Заявил я. — Вы фашисты. Разве можно так издеваться над детками?
— Это можно назвать по разному. Вот ты говоришь, издеваться. Но ведь нет же! Смотри. В будущем будут сильные, крепкие люди, которым не страшны ниицкнами, ни войны, ни извержения вулканов, ни другие катаклизмы. Они победят голод. Потому что им уже не нужна будет пища, они будут питаться солнечными лучами. И никто не будет никогда ничем болеть. Это развитие цивилизации, понимаешь, тракторист? Да, мы на этом пути принесём в жертву сто, тысячу, миллион таких экспериментальных детей. Но мы укрепим человечество.
— Ты великий демагог, уж не знаю, как тебя зовут. Ты о говне так увлечённо рассказываешь, будто это конфета. Только ты упустил одну деталь. Если вы принесёте в жертву вашей так сказать, науке тысячи детей, то с какой совестью дальше будет жить человечество?
— Наивный. Американцы уничтожили индейцев и живут без зазрения совести. Многие народы планеты устраивали геноцид друг другу и продолжают жить. Например, хуту и тутси. Слышал о них? Это в Африке. — Он кашлянул. — А ты мне тут о совести. Есть цель и любые средства её достичь.
— Если я откажусь работать с вами, вы меня убьёте?
— Ты не откажешься, у тебя нет выхода. Потому что тогда мы заберём малыша на эксперименты, а ты будешь жить в этой комнате. И знать, что за стенкой твоему Ванечке делают больно. — Сказал он.
— Знаешь, во времена Великой Отечественной был такой палач доктор Менгеле. Это не твой папаша часом? Тоже экспериментатор был хренов.
Длинный снова рассмеялся.
— В своем роде, да. Он был великим учёным. Если бы ему не помешали, то он бы создал сверхчеловека.
— Понятно.
Длинный встал со стула, стоявшего в углу. Оказывается, тут ещё и мебель есть!
— В общем так. Дурить не советую. У тебя сутки на размышления. Или ты с нами, или малыш пойдёт за подопытную крысу.
Он вышел в коридор. Я задумался. Надо отсюда как-то рвать ноги. Но как? Старый прием — постучать в дверь, попросить воды и стукнуть табуреткой вошедшего? Можно, но это ненадолго. Выйти отсюда вряд ли дадут.
Я прижал к себе сына. Тот взял меня за нос. Здоровается. Или радуется, что я рядом?
Снова открылась дверь. Принесли поднос. Еда. Понятно. Ну, конечно, пленных надо кормить…
Внезапно, я и пикнуть не успел, Ванечка высоко прыгнул, заскочил на плечо вошедшему и впился ему в шею. Тот открыл рот, но не успел издать и звук. Ваня рванул зубами влево, разрывая артерию. Брызнула кровь. Недолго думая, я вскочил и схватил охранника за горло.
— Пикнешь — завалю! — Пообещал я, расстегивая кобуру на его поясе и извлекая пистолет. Ванечка спрыгнул, отплевываясь, на пол. Мы вышли из комнаты, закрыв незадачливого и истекающего кровью охранника.
Я двигался по коридору, сжимая в одной руке пистолет, в другой ведя сына. Инстинктивно я двигался к выходу. Ванечка дёрнул мою руку и потянулся влево. Теперь я пошёл за ним. Малыш прошёл в другой коридор и мы оказались у двери выхода. В этот момент сработала сигнализация.
Я толкнул дверь. Закрыто. Я осмотрел замок. Он был электрический с дистанционным доступом . С досады я ударил дверь ногой. Без результата.
Вскоре к нам выбежали снова люди. С ними длинный.
— Ну я же предупреждал — без глупостей! Ну ты же не супергерой из боевика, куда ты полез?! — Деланно сочувствующим тоном укорял он меня. — Теперь злые дяди заберут мальчишку, а ты будешь сидеть в камере всю оставшуюся жизнь. Оно тебе надо было?
Я молча нажал на спусковой крючок пистолета. Сука, предохранитель. Ну не умею я стрелять. Не доводилось.
— Видишь, убить хочешь, а не можешь. Отберите у него ствол. А то ещё застрелится. — Издевался длинный.
Я молча отдал ствол. Всё… Игра окончена.
Вдруг сзади раздался взрыв. Я успел накрыть собой ребёнка..
Увидел изумлённое лицо длинного, которого прижимали к полу двое в чёрных балахонах и масках.
— Так… Ты… Не врал…
— Заткнись! — Человек в маске прижал длинного лицом к полу.
Меня подняли на ноги. Я сразу схватил Ванечку и прижал к себе.
Один из наших спасителей подошёл к нам. Он вывел нас на улицу и снял маску. Я узнал парня из «Мерседеса».
— Меня Игорь зовут. — Сказал он. — Я капитан ФСБ.
— Как вы нас нашли? Этот — Я махнул лицом в сторону бункера. — Урод говорил, что я один шёл к ним.
— А ты думаешь, я зря на дороге крутился? Я тебе маячок на рукав прилепил, пока мы колесо меняли. И следить за тобой мы смогли издали. Кстати. — Он отцепил от меня маленькую булавку и сложил её в коробочку.
— А как вы вообще на этих вышли?
— Да зацепили вашего председателя сельсовета менты. — Рассмеялся Игорь. — Вчера попался на краже и подделке накладных. В общем, сдал он всю эту компанию, рассчитывал на смягчение. Всё равно сидеть ему и сидеть.
Ты в порядке? Малой как?
— Да мы в норме. Я могу домой ехать? Там жена с ума сходит.
— Конечно. Но учти, ты свидетель по делу. Придется давать показания. И у нас и в суде.
— Да это ясно. В общем, спасибо. — Я пожал ему руку.
— Ещё и ребёнок будет обследован медициной на предмет насильного экспериментирования.
— Всегда пожалуйста. Но в нашем присутствии. Прости, после этих…
— Да, я понимаю. Все будет нормально. Ну, герой, — Игорь обратился к Ванечке. — Будь здоров! — Он протянул руку малышу. Тот в ответ протянул свою.
Мы приехали домой рано утром, когда уже рассвело. Я осторожно забрал из машины спящего Ванечку, и занёс в дом. Катя не спала всю ночь. Лицо её было пепельным. Увидев нас, она вскочила из-за стола, кинулась к нам. Она плакала и целовала маленькие ручки, теплый лобик, щёчки.
Ванечка проснулся.
— Мама… — Сказал он.
Мы не поверили своим ушам.
— Что? Что ты сказал??? — Переспросил я.
Ванечка посмотрел на меня, протянул ручку к Кате.
— Мама… Катя…
Ткнул ручкой мне в грудь.
— Папа… Зеня…
Я обнял ребёнка и сглотнул ком. Вот оно, счастье!
Эпилог
Всё прошло. Ванечка растёт как и все нормальные дети. Через три года после событий, мы с Катей удочерили ещё одну грудную девочку, у которой во время родов умерла мать. Родственников у неё больше не было. Ваня стал настоящим старшим братом. Он приходит на крик сестрички Анечки, сует ей бутылочку со смесью, подносит Кате памперсы и свежие пеленки. Днём он укачивает её в коляске во дворе и вслух читает ей сказки.
Экспериментаторов судили и посадили пожизненно.
Мы очень подружились с Игорем. После удачной операции по захвату последователей Менгеле, ему присвоили досрочно звание майора. Игорь стал крёстным и Ванечки, и Ани.
Что ни говори, а дети приносят в семью самое настоящее счастье!
Источник: Звёздный Дождь
